Ксеркс

Два стадия, один, полстадия, корпус судна... Триеры сближались, готовясь к смерти, и тут Амейна прижал к губам свисток и пронзительно свистнул. Все гребцы по правому борту вскочили на ноги и втянули вёсла в порты. Сидонское судно было уже рядом. Бурлила вода под его носом, щёлкали кнуты, которыми начальники подгоняли скот, налегавший на вёсла. А потом, почти перед столкновением, кормчий прикоснулся к рулевому веслу. «Навзикая» повернула, и нос сидонского корабля пронёсся мимо. Дождь дротиков обрушился на палубу греческого судна, но всего мгновение спустя варвары подняли страшный крик, ибо афинская триера шла прямо на вёсла, переламывая их на полном ходу. Вёсла сидонского корабля ломались, словно сухие ветки. Зазевавшиеся гребцы валились со скамей. И буквально за какое-то мгновение все вёсла по правому борту судна были приведены в негодность. Дисплоус, любимый приём греческих моряков, был выполнен с высшим искусством.

Теперь Фемистокл получил свой шанс и воспользовался им. Нового приказа старшему над гребцами отдавать не потребовалось. Привычным движением гребцы «Навзикаи» спустили вёсла на воду. Кормчий с мрачной ухмылкой развернул корабль. Обратившись к «Навзикае» беззащитным бортом, лежал длинный сидонский корабль: беспомощное судно тщетно пыталось отползти в сторону на уцелевших вёслах. Моряки-сидонцы бегали по палубе, взывая к Мелек-Баалу, Астарте и прочим богам.

   - Ару! Ару! Ару! — завопил старший над гребцами, и «Навзикая» вновь рванулась вперёд, покорная уверенной руке кормчего.

Она стрелой полетела по узкой полоске воды, ещё разделявшей оба судна. Чаще и чаще вспахивали вёсла море. А потом гребцы уронили их, хватаясь перед ударом руками за брусья корпуса. Раздавшийся треск слышали и на материке и на Саламине. Борт финикийского судна лопнул, как яичная скорлупа. Корабль накренился, и с мостика «Навзикаи» увидели сотни побледневших лиц, до слуха греков доносились отчаянные вопли... Волны хлынули в пробоину.

   - Все назад! — прогрохотал Амейна. — Чтобы не затянуло в водоворот! Враг тонет!

Гребцы «Навзикаи» взялись за вёсла. Всё внимание их было занято своим кораблём, и мало кто мог наблюдать за гибелью вражеского судна. А через мгновение на поверхности воды осталось лишь несколько досок и голов финикийских мореходов. Волны Эгейского моря поглотили первый корабль.

Над триерами Эллады пробежал победный клич:

   - С нами Зевс! С нами Афина!

В начале битвы важно добиться преимущества, и оно было у греков. Деяние Фемистокла вселило отвагу в сердца эллинов. Шёл вперёд Эврибиад, летело судно Адиманта. Их корабли мчались навстречу врагам.

Но и «Навзикая» заплатила за победу. При столкновении её трезубый таран сорвало с места, и в предстоящей схватке корабль Фемистокла оказался лишённым своего самого грозного оружия. Эллины приветствовали гибель финикийского судна радостным воплем; гневные голоса варваров взывали к отмщению. Азиаты, сражавшиеся перед очами своего царя, не собирались сдаваться. Суда их двигались по проливу тесной массой, мешая друг другу, лишая себя манёвра. И на какое-то мгновение всем показалось, что они выбросят греков на Саламин уже своей мощью. А потом строй кораблей рассыпался. Наметив противника, навархи отчаянно бросали свои корабли вперёд, не думая о том, как сложится битва в других местах. Вот египетское судно пустило на дно эвбейскую триеру. Вот сикионский корабль сошёлся бортами с киликийским и враги бросились врукопашную. Посторонний наблюдатель увидел бы во всём этом один лишь хаос. В сотне начавшихся поединков между кораблями удача склонялась то на одну, то на другую сторону, однако исход сражения был совершенно неясен... Возможно, его ещё не знал и сам Зевс.