Ксеркс

   - Афиняне! Вы находитесь напротив беотийцев. Лучше будет, если вы станете против персов, ибо с их манерой сражаться вы уже познакомились при Марафоне. Мы, спартанцы, с главными врагами отчизны ещё не сражались, однако боевые обычаи изменников-беотийцев и фессалийцев нам прекрасно известны. Давайте поменяемся местами. Вы уходите направо, а мы налево!

   - Мы пришли к тебе с этим же самым предложением, — сказали полководцы афинян.

В тот день афиняне и спартанцы поменялись местами. Беотийцы донесли об этом Мардонию, и полководец немедленно приказал персам стать на место беотийцев, чтобы против спартанцев вновь оказались мидяне. Проведав об этом, Павсаний сразу же приказал афинянам переменить позиции.

На равнину выехал персидский глашатай. Он прикрывал рукою глаза от восходящего солнца.

Перс с насмешкой выкрикнул:

   - Лакедемоняне! Вас называют самыми отважными среди всех греков... Вы хвастаете, что ни разу ещё не бежали с поля боя и даже не отступили... Убейте же нас или умрите сами там, где стоите!

С пренебрежительным смехом он добавил:

   - Впрочем, всё это враки. Вы уже бежите от нашего меча. Вы предоставляете афинянам честь сразиться с нами. Вместо себя вы выпускаете против нас наших рабов, людей вашей собственной крови, чтобы сохранить в целости свои шкуры. Мы-то думали, что вы пришлёте к нам вестника, чтобы вызвать на бой персидское воинство. А вы трясётесь от страха и за одно утро уже успели целых два раза поменяться местами. Поэтому мы сами бросаем вам вызов. Почему бы нам не сразиться — при равном числе с обеих сторон, — ведь вы самые отважные — ха-ха-ха! — среди греков, а мы в ваших глазах всего лишь трусливые варвары? Пусть исход битвы решится в сражении наших ратей. А потом союзники, если потребуется, продолжат его. Но, на мой взгляд, хватит и того, если вы, спартанцы, и мы, персы, между собой выясним, кого считать победителем.

Надменный вестник стал дожидаться ответа. Он был из тех, кто ничего не видел и не ощущал. Судьба Персии безмолвствовала, молчали и греки. Перс пожал плечами, пренебрежительно свистнул и рысью отъехал назад, к своим, время от времени оглядываясь, чтобы не получить в спину случайную стрелу.

Он донёс Мардонию, что спартанцы боятся сражения, что эти трусы и не подумали дать ответ.

Мардоний пришёл в праздничное расположение духа. Ему хотелось обнять глашатая, безукоризненного, великолепного героя. И он приказал своим всадникам выехать на равнину и раздразнить греков ещё большими оскорблениями. Скоро вся равнина между Асопом и горой Киферон наполнилась всадниками — Бессмертными царя персов. Искрились доспехи, сияло оружие. Они бросали копья, извлекали луки, пускали стрелы отточенными, полными силы движениями. И эти конные лучники, с ног до головы осыпанные золотом, блистающие шлемами и щитами, сидящие на дивных чёрных конях, затмили блёклую равнину великолепием. И стрелы их, вздымавшиеся к небу целыми тучами, не знали промаха — так бахвалились сами стрелки.

Глава 53

Греки не могут ничего противопоставить персидской коннице. Всадники мидян возникают то здесь, то там. Персы как будто бы участвуют в каком-то потешном сражении с греками, однако стрелы их пронзают многих. День выпал жаркий, и персы не позволяют грекам приблизиться к ручью Гаргафии, у которого греческое войско последние дни утоляло жажду. Греки страдают от голода и жажды на раскалённой равнине.

Павсаний держит совет с полководцами: быть может, лучше занять остров, находящийся поближе к Платеям и лежащий между двумя рукавами реки. Ночью можно будет перейти туда, говорит Павсаний, пусть только ради того, чтобы избежать таким образом наскоков персидской конницы. Но вдруг греки ощущают, что в горячем воздухе присутствует некая неопределённость, плывущая вдоль холмов, над равниной, властвующая и над их собственными душами. И они видят это.

Решив ночью перебраться на остров, греки тем не менее терпят весь день насмешки персидской конницы. И против собственной воли восхищаются этими великолепными всадниками. Однако ночью им удаётся перебраться на окружённый водой остров и стать там не столь уж далеко от Герайона, храма Геры, что в Платеях.

И вот наступает заря дня Платей, и восходит солнце битвы.

Узнав утром о том, что греки ушли с прежнего места, Мардоний радостно бросил фессалийским полководцам:

   - Ну, что скажете теперь, когда греки оставили свой стан? Вы говорили, что лакедемоняне не побегут, что они храбрейшие мужи на свете! Но они дважды меняли свой боевой порядок, а теперь ещё и место лагеря. Да они вот-вот побегут! Они трусы даже среди не отличающихся храбростью греков. Тем не менее я прощаю вас за все вознесённые им похвалы. Вы знали только их, но не персов. Меня удивило скорее другое — то, что Артабаз, перс по крови, явно устрашился лакедемонян и предложил отвести войско к Фивам. Царь узнает об этом. Ну, а пока надо позаботиться о том, чтобы беглецы не улизнули невредимыми.