Ксеркс

— Итак, в голове Патизифа засела мысль, — монотонно бубнила Фаидима, — сделать своего брата, который также носил имя Смердис и был очень похож на брата Камбиза…

Наложницы, теснившиеся позади Аместриды, и рабыни, толпившиеся позади наложниц, и даже Аместрида за своим ткацким станком уже корчились от смеха.

— …Царём вместо его брата Камбиза. В конце концов Камбиз находился далеко, а Смердис, брат Патизифа, как и брат Ксеркса, носил имя Смердис и был очень похож на царя. Однако у него не было ушей. Кир, твой благородный отец, Атосса, приказал отрубить их за какой-то проступок, правда, я не помню, за какой именно.

— Бедняжка Фаидима, — обратилась к своей внучке Артозостре Артистона, сидевшая на другой стороне от Атоссы. — Она до сих пор не узнала, за какой проступок Смердис утратил свои уши, но Аместриде и наложницам не следовало бы так часто смеяться над ней.

Однако Артистона и юная Артозостра, сидевшая напротив неё, обменялись понимающими и весёлыми взглядами, поскольку Фаидима вновь приступила к повествованию.

— Тем не менее лже-Бардия, — невозмутимо продолжала она, — никогда не показывался перед князьями и всегда прятался во дворце. Возникли подозрения. И первым усомнился мой отец Отан…

Фаидима умолкла, чтобы положить в рот засахаренный розовый плод с большого круглого блюда.

Прожевав, Фаидима проговорила:

— Он первым начал подозревать, что человек, называвший себя Смердисом, на самом деле самозванец. И тогда отец мой стал расспрашивать меня о Смердисе, с которым я спала, когда с ним не спала ты, Атосса, или другие женщины. Так, Атосса?

Та нахмурилась. Гнев и неприязнь нашёптывали едкий ответ, но, подобно всем остальным, она наслаждалась всей этой историей в исполнении Фаидимы. И посему Атосса с улыбкой качнула головой в знак согласия, в то время как подозрительный взор её пытался увидеть сквозь ткацкий станок, ограничиваются ли царицы, Аместрида и прочие женщины насмешкой над Фаидимой.

— Однако я никогда не видела истинного Смердиса, брата Камбиза и твоего отца, Пармис…

— Да, моего отца, — вспыхнула Пармис. — И Камбиз совершил низкий и постыдный поступок, убив его.

— Вот что, — проговорила Атосса с царственной надменностью. — Камбиз был моим братом и мужем, Пармис. И я прошу тебя не забывать об этом.

Вмешалась Аместрида:

— Умоляю тебя, продолжай, старшая сестра, драгоценная Фаидима. Что было потом и что спросил у тебя твой отец Отан?

— Он спросил, не могу ли я посоветоваться с другими женщинами, в том числе и с тобой, Атосса. Однако я так и не встретилась с тобой, потому что псевдо-Смердис содержал всех женщин отдельно друг от друга.

Атосса ничего не забыла. Она помнила, что с ней обращались как с пленницей, с ней, дочерью Кира, с ней, сестрой и женой Камбиза, с ней, которую взял в жёны лже-Бардия вместе со всеми остальными жительницами гарема покойного. Помнила она и тайные расспросы Отана, и свои собственные интриги. Не забыла она и того, что заточенные женщины не могли общаться друг с другом.

— И тогда… — проговорила Фаидима.

«Вот оно», — мрачно подумала Аместрида.

— Вот оно, — проговорила женщина за её спиной и хихикнула.

— И тогда мой отец устами своего тайного соглядатая приказал мне проверить, есть ли уши у Смердиса. У настоящего Смердиса они были, а вот у псевдо-Смердиса их не хватало. Кир приказал отрезать их, не помню уж за какое преступление.

С кушеток и из-за ткацкого станка доносились смешки и повизгивания.

— Это было очень опасно, — продолжила ничего не замечавшая Фаидима, — и я боялась проверить, есть ли у Смердиса уши. Тем не менее я это сделала, чтобы проверить, является ли Смердис Смердисом на самом деле. И однажды, только что разделив с ним ложе…

Все женщины одновременно пододвинулись к ней, словно стремясь впитать слова, готовые вот-вот сойти с уст Фаидимы.

— После любовных игр Смердис уснул.

— А что было потом, сестрица?

— А что было потом, Фаидима?

— Что, что же было потом, царственная Фаидима?! — разом воскликнули все.

— Тогда я протянула руку… — Фаидима сделала соответствующий жест. — И, прикоснувшись к голове его, поняла, что под длинными волосами Смердиса нет ушей.

Раздался дружный женский смех, немедленно, впрочем, умолкнувший.

— В чём дело? — спросила удивлённая Фаидима.

— Пустяки, старшая сестрица, — ответила Аместрида, — просто одна из рабынь упала прямо в варенье.

— Какая наглость! — воскликнула Атосса, раздражённая слишком громким смехом. — Где она, Аместрида? Я хочу видеть её. Здесь и сейчас!

Аместрида поспешно отдала соответствующий приказ.

— Ведите её сюда! И живо! — выкрикнула Атосса.

На исполнение распоряжения ушли сущие мгновения. В уголке галереи, где женщины занимались своим вареньем, несколько служанок торопливо выплеснули содержимое большого медного котла на голову рабыни, вдохновительницы всех их шуток. Та взвизгнула, когда тёплая жижа потекла по её голове и грудям. Прочие женщины поспешно втолкнули её в покои пред очи Атоссы.

— Вот она, высочайшая, — хихикали они, увлекая за собой перепачканную рабыню.

В воздухе свистнул кнут.