Ксерокопия Египта

— Просто успокойся. Вот увидишь, все пройдет хорошо. Я поговорю с ними.

С другой стороны длинного храмового коридора вперед лениво двигались две фигуры — вытянутая и шарообразная.

— А вот и они, — улыбнулся сопровождающий Архимедона старик-жрец. — Все, еще немного.

Юношу затрясло пуще прежнего. Теперь его тело было похоже на кипящую воду — оно стало таким же нестабильным. Появись у случайного фотографа желание щелкнуть молодого жреца, ничего бы не вышло — картинка оказалось бы чересчур смазанной. Сфотографировать летящую колибри и то проще.

Вскоре мини-процессии поравнялись.

Архимедон и его сопровождающий низко поклонились.

— Приветствуем вас, о верховные жрецы Хотеп и Хой, — забасил старик.

— Да-да-да, — отозвался толстенький Хой, недовольно почесав щетину, похожую на плохо постриженный газон, который не взялся бы косить ни один садовник, — можно без прелюдий. Чем быстрее мы вернемся к делу, от которого вы нас отвлекли, тем лучше.

— Но это — официальная аудиенция, — сопровождающий Архимедона выпрямился. Самому юному жрецу понадобилось на это чуть больше времени.

— Мы в курсе, — вздохнул Хотеп. — Если бы она не была официальной, мы бы даже сюда не вышли. — Чего же ты хочешь?

— Я хочу попросить, видит Ра, не за себя, а за этого молодого человека.

Хотеп и Хой практически одновременно посмотрели на трясущееся, с их точки зрения, нечто.

— И что же конкретно ты хочешь попросить? — с подозрением уточнил тонкий.

— Я хочу, чтобы он обучался у вас.

Наступила неловкая пауза, а потом толстенький Хой рассмеялся, и его живот зашатался.

Хотеп держал себя в руках и даже дал легкого подзатыльнику коллеге.

— Обучаться у нас? Но мы никого не обучаем, — взгляд тонкого жреца превратился в раскалённую иглу.

— Я очень хотел бы, чтобы этот молодой человек поучился у вас. Он подает большие надежды.

— А почему же тогда ты не обучишь его сам? Или ты решил скинуть на нас нерадивого ученика, а?

— Я научил ему всему, что знал, — лицо великовозрастного жреца представляло собой образец каменного спокойствия.

— Ага, и теперь боишься, что ученик станет лучше учителя?

— Он уже стал лучше меня, — улыбнулся старик.

Хотеп начинал закипать.

— Вам же сказали, — встрял в противостояние Хой, — что мы не учителя, а верховные жрецы!

— Хотя бы пару недель, — сопровождающий Архимедона был готов к такому раскладу — и заранее заготовил все козыри. — Он способен во всем. Просто этот камень нужно слегка… подточить и разукрасить иероглифами.

— Говорят же, — толстый жрец грозно поднял палец вверх, — что не…

Хотеп резко наклонился к уху Хоя, при этом хрустнув, как сухая ветка, и что-то прошептал.

Где-нибудь в другой реальности, в одном из тысяч оттисков, жрецы бы дали кардинально противоположный ответ, и все бы развивалось иным образом. Но именно здесь и сейчас произошло то, что произошло — и оно не могло остаться незамеченным.

— Хорошо, — хмыкнул тонкий. — Две недели. Мы готовы сделать это. Но ни больше — ни меньше. Он вынесет только то, что сможет вынести — в плане знаний, имею в виду.

Сопровождающий Архимедона поклонился.

— Храни вас боги! — проговорил великовозрастный жрец и, хлопнув своего ученика по плечу, направился вон.

— Они делают это круглыми сутками, — отмахнулся Хой.

Архимедон даже и не знал, что делать в таких экстремальных ситуациях. Он остался наедине с двумя верховными жрецами всего Египта, которые каким-то чудом согласились взять его в ученики. В такие моментах время обычно замирает, и все вокруг становится лишь приглушенной и недвижимой копией того, что есть на самом деле.

Именно по этой причине Архимедон не заметил, как двое его новых учителей направились прочь.

Но вот они стоящего на месте юнца заметили.

— Эй, ты! — крикнул Хотеп. — Ты так и будешь там стоять? Пошевелись!

Юный жрец пришел в сознание и, спотыкаясь, побежал мимо колонн.

— Если он будет таким же несообразительным, то можно будет принести его в жертву, — недовольно промямлил Хой.

— Лишние руки нам не помешают, — Хотеп почесал козлиную бородку. — К тому же, главное, чтобы он просто делал, что ему говорят, и не возмущался. А он не похож на тех, кто много возмущается.

— Да? И как же ты понял это?

— О, — тонкий засиял, как лампочка в темной комнате, — это тоже наука со стороны захода солнца. Называется… психология. Смотришь на человека — и сразу понимаешь о нем все.

— По-моему, ерунда какая-то…

— Ну, раз ерунда, то предлагаю продолжить заниматься этой, как ее… философией.

— Поддерживаю, — Хой косо поглядел на Архимедона, который плелся слегка позади. — А что будем делать с мальчишкой?

— О, в этом деле он нам весьма и весьма пригодится.

* * *

Перед ним были открыты все возможные реальности, все эти осколки одного большого вселенского зеркала, и в одном из них он увидел то, что ждал.

Увидел правильное стечение обстоятельств…