Ксерокопия Египта

Когда за профессором наблюдали со стороны, часто подмечали, что он походил на разноцветное торнадо, которое подхватило модные словечки и, возможно, тот самый домик из Канзаса. Домик это рано или поздно обрушивался на аудиторию в виде шокирующей информации, которая оставляла от бедных студентов только рожки да ножки.

Грецион Психовский очень любил, как он сам называл это, открытые лекции — когда можно было рассказывать что-то для тех, кто приходил добровольно и покрывался потом, впитывая информацию, как губка. Правда, и там находились умники, которые называли его оккультистом и псевдоученым. Сначала Психовский кидал в этих людей раскаленные копья с привязанной на бирочке надписью «А я и не ученый», а потом со всей дури оставлял фингал под глазом гениальнейшей фразой, которую многим стоило бы взять на карандаш: «Не нравится — уходите».

Незнакомые люди называли его циником, друзья — современным, студенты же — разноцветным дедом, попугайчиком, психовчелло, «прошаренным чуваком» (если вы не знаете смысл этой фразы — поверьте, вы не одиноки) ну и так далее. Из всех этих условных определений, как правило, самыми точными были студенческие. Но сам Грецион, скорее, представлял собой смесь, квинтэссенцию всех этих слов — и даже вел блокнотик, где помечал каждую свою новую кличку. Надо же будет над чем-то смеяться долгими зимними вечерами. А лучший смех, конечно, это смех над самим собой. Ну и над студентами, если вы преподаватель. Но это уже совсем другая история…

— Вижу поднятую руку, — продолжил Психовский лекцию. — Какой вопрос назрел в вашей головной оранжерее?

В руке, которая осмелилась проклюнуться в лесу тишины, был телефон.

— Новости читали? — спросил студент.

— Да с вами тут почитаешь… — вздохнул профессор и полез в карман за смартфоном, который, конечно-же, был в ярко-фиолетовом чехле. Чувство стиля — штука тонкая. — Ну, давайте почитаем, что уж там, может, меня и заинтересует…

В каком-нибудь другом оттиске реальности, опять же, Психовский даже не обратил бы внимания на замечание студента — но то был какой-нибудь другой Грецион Психовский. Точнее, тот же самый, но с точки зрения реальности здесь и сейчас — неправильный.

И там не появилось бы камушка на склоне, по которому катился снежный ком из событий…

В общем, при другом раскладе в другом оттиске реальности с другими событиями, профессор не открыл рот от удивления, листая ленту новостей.

— Так и в чем был вопрос… — позволил словам выйти на небольшую прогулку Грецион, пялясь в экран.

— Разве древние здания появляются из песков?

— Ну, вообще-то, нет…

Если есть в мире где-то какое-то место, где случайные встречи со знакомыми людьми достигают своего апогея, то это — университетские коридоры. Они словно обладают некой силой, которая выталкивает вам навстречу, допустим, преподавателя, который уже три года ничего не вел, но почему-то сейчас оказался именно перед вами. Или, например, особо везучим студентам приходиться останавливаться и жать руку то знакомым с одного курса, то с другого, то с третьего, ну и так до мозолей. В общем, эти коридоры явно строили какие-то космические архитекторы-мистики, которые завернули время и пространство в тугую спираль. Зачем? Ну, просто они очень любили посмеяться — но шуточка немного вышла из-под контроля.

Эти строители расхохотались бы во все горло, увидев, как Психовский, лениво бросив «здрасьте» паре знакомых студентов, столкнулся с деканом.

— О, а я как раз бежал к вам! — борода профессора выразила улыбку — выглядело это так же нелепо, как если бы иголки на спине ежа вдруг собрались бы в смайлик. — У меня тут просьба…

— Вообще-то, у нас обед, — отрезал собеседник, который, по всей видимости, таковым быть не хотел. — Приходите через пару часиков. И все просьбы — в письменном виде. Образцы заявлений у нас лежат, так что прям там и напишете.

Порыв легкого ветерка — и Грецион упустил свою жар-птицу, которая улетела допивать кофе и доедать салатики. А незримые архитекторы рассмеялись еще сильнее.

Все деканаты, видимо, строили одни те же строители-юмористы, явно пересмотревшие неправильных передач в детстве. Деканаты словно вырезаны по одной заготовке, сделанной, надо сказать, очень дешево — комнатки, где сконцентрировано столько абсурда, что им можно было бы заряжать пиратские пушки. Работать могло похлеще ядер, только вот деканат навряд ли был на корабле Черной Бороды. К его же благу.

Иначе, во время любой битвы приходилось бы заполнять бесконечные бумажки, чем Психовский и занимался. В английском языке есть выражение — «любопытство убило кошку». Так вот, бюрократия эту кошку сначала подвергла пыткам, потом четвертовала, потом сожгла останки и выстрелила прахом из пушки.

Грецион протянул исписанный листок женщине, которая закопалась в листы так, словно они огораживали ее от некоего проклятия.

Ее глаза сверкнули, сначала пронзили Психовского, потом, более ласково — листок.