Кстати о любви (СИ)

— Может, из чувства родственной близости? — Егор подставил жене локоть. — Идем, а то Марценюка сердечный приступ хватит.

Марценюка, впрочем, несмотря на приложенные усилия его начальства, приступ хватал несколько раз за вечер.

Сначала — когда премию «Лучший проект года» получила Руслана Росохай в растянутых на коленках джинсах с ее каннибалами, умыкнув позолоченный свиток из-под носа Егора Лукина.

Потом — когда остальные свитки, на которые «`A propos» был номинирован, посыпались на них, как из рога изобилия. Едва на сцену подниматься успевали.

Ну а звание «Лучшего печатного издания года» довело бедолагу до невменяемого состояния, что он и проявил на вечеринке по окончании официальной части мероприятия.

Откачивать пришлось на следующий день. Пивом.

Часть первая.

Мандарины & апельсины.

Глава 1

Лукина откачивать необходимости не было. Ни после вручения премии, да и вообще никогда. За редким исключением — из тех, что случаются с каждым.

К строгому режиму в собственной жизни он был приучен с детства отцом-военкором, умевшим сочетать преданность журналистике с выполнением установленного режима. И если, будучи ребенком, Егор принимал отцовские указания как привычку, то уже в юности понял всю выгоду наличия распорядка. Никогда не опаздывать, никогда не откладывать, никогда не проигрывать.

В свете последнего события, когда Росохай увела премию из-под самого носа, уверенность в собственной беспроигрышности могла бы несколько пошатнуться. Если бы Лукин не был привыкшим ко многому и умеющим идти дальше, добиваясь поставленной цели.

Собственный проект — серию лонгридов «С востока на запад» — он, естественно, считал лучшим и куда более достойным, но, в конце концов…

«Будут и у меня свои каннибалы», — спокойно текли его мысли, как и струи прохладного душа, настраивая на рабочий лад и поддерживая боевой дух.

Ровно в 9-30 гладко выбритый, в белоснежной рубашке и без пиджака Егор вошел в кухню, где уже распространял свой аромат черный кофе, и аппетитным натюрмортом расположился завтрак, приготовленный домработницей.

Оля не готовила. От слова «вообще». Это не входило в сферу ее интересов, а растрачивать себя на то, что не интересно, Оля, как и всякая принцесса, а она несомненно была принцессой, считала занятием бессмысленным. Может быть, именно поэтому ей легко удавалось переносить молчаливое неодобрение свекрови с вечными намеками на внуков, которых они с Лукиным давно уже должны были ей подарить, и на пироги, которые у них почему-то готовит чужая женщина. В конце концов, это вечное бурчание Олю тоже не особенно трогало.

А вот кофе она варила виртуозно, чем и баловала мужа по утрам.

Но только не в этот день.

О том, что произошло нечто, определенно выбившее Олю из состояния душевного равновесия, свидетельствовали, во-первых, отсутствие джезвы на плите и в раковине, а во-вторых, тот факт, что ее чашка в данный конкретный момент наполнялась из кофемашины. Его, впрочем, была уже наполнена и перенесена на стол.

Помимо того, Оля в «счастливом» изумрудном платье и с идеальной укладкой, сидя на маленьком креслице в углу кухни, закинув ногу на ногу, яростно набивала текст на планшете и хмурилась, не то что не соизволив голову поднять, но, кажется, еще и не замечая вошедшего супруга.

— Не мучай технику, — сказал Егор, присаживаясь к столу и приступая к завтраку.

— Меня бы лучше пожалел, — хмуро ответила Ольга, не отвлекаясь.

— На предмет чего?

— На предмет Озерецкого.

— Снова отказал?

— Это уже вошло в систему, да?

— Да оставь ты его в покое, — посоветовал Егор. — Найди себе другой предмет для домогательств.

— Да ему альтернативы нет! — возмутилась Оля, оторвав наконец от планшета глаза, идеально подведенные черным карандашом. — Где еще такого возьмешь? С нашим-то печальным кинематографом… а тут бац — и сразу Голливуд. Черт… значит, как на вшивом кинофесте летом в Одессе тусить — так это нормально! А как в приличном издании засветиться — так «Энтони Озерецкий не дает интервью»!

— Имеет право, — хмыкнул Лукин.

— Право? Ну знаешь! Нам нужен лучший. Лучше Озерецкого никого нет. Ты вообрази себе на минуту, какие это перспективы. Эксклюзив для «`A propos». Черт, ну не мне же тебе объяснять, Егош!

— Да ладно! Не единственный он.

— Ты, кстати, тоже не единственный, — фыркнула Оля. — Молодежь вот на пятки наступает. Вчера у тебя из-под носа твою премию умыкнули, сегодня — Озерецкий нас послал. А завтра — вылетим в трубу. И так держимся за счет былых заслуг, плесенью покрываемся!

— Закажи декоратора, он убедит тебя, что плесень — это винтаж, — Егор поднялся. — Отвлекись на что-нибудь другое. Потом вернешься к Озерецкому. Ты едешь?

— Нет. У меня с утра встреча.