Кстати о любви (СИ)

Первым загрузился баннер, гласивший буквально следующее: «Дом пушистой Росомахи. У меня не разуваются». Унылый зверек с когтями-саблями, как у известного киногероя, сидевший под крышей, угадывался на карандашном наброске рядом с подписью. Выглядело жутко мило… как для третьекурсницы, возомнившей себя великой блогершей.

Впрочем, картинкой долго любоваться не пришлось, потому что внимание тут же переключилось на открывшееся на главной странице навязчивое и раздражающее флэш-видео. Сама «великая блогерша» приветствовала с экрана своим низким голосом, который и теперь странно не вязался с ее внешностью — она действительно выглядела не старше третьекурсницы с дурацкими изумрудными прядями в светлых волосах и в футболке с черепом во всю грудь.

«Привет! — весело рявкнула обладательница его, Лукина, премии. — Я Руслана Росохай по прозвищу Росомаха, и у меня действительно не разуваются. Падайте, где найдете свободное место. Единственное правило: не тащить то, что плохо лежит. Потому что лежит все как надо! Чем заняться — и так найдете, а я погнала ваять дальше. И помните: это не я отражаю жизнь — это жизнь отражает меня!»

Ну а ниже располагались рубрики. И те самые каннибалы в виде ссылки на сайт, полностью им посвященный, включающий несколько фильмов, сотни пестрых, но впечатляющих фотографий и статьи, написанные, надо признать, довольно вкусным языком.

Мультимедийный проект «#Камень #Вода #Небо» и правда сделали круто, если подумать. Хотя самодеятельностью от него все же веяло. Росохай была бессистемна — возможно, в силу молодости, а возможно, потому что делала что-то подобное впервые, и некому оказалось подсказать. Но одно точно — энергия у нее била через край.

Несколько месяцев она ездила по Западной и Центральной Африке, забираясь в самые неожиданные дыры земли, и собирала фото- и видеоматериалы, из которых впоследствии и создавался проект. Ярко описанные истории о племенах современных каннибалов были лишь частью. Несомненно, самой запоминающейся. Видимо, на Росохай тоже произвело впечатление.

Зависнуть здесь можно было на несколько часов, позабыв и про бутерброды, и про время, что и произошло с Лукиным. Но время все же напомнило о себе звонком секретарши.

— Егор Андреевич, к вам Валерий Щербицкий приехал.

— Он завтра собирался, — хмыкнул Лукин в трубку. — Трезвый?

— Сейчас да.

Тая могла бы отметить еще два факта. Первый заключался в том, что если бы Щербицкий был пьян, то ввалился бы сразу, никто бы и пикнуть не успел. Так уже случалось. Второй же Валера сообщил сам, все-таки ввалившись, хотя и не так нахально:

— Все еще может измениться!

— Тогда ты не по адресу, — Лукин наблюдал за перемещениями приятеля по кабинету.

— Ну нормально же общались! — запротестовал Щербицкий. — Я рановато, да?

— Да самую малость, — Егор глянул на часы, — на двадцать три часа и четырнадцать минут.

Впрочем, писателям календарь — еще не показатель. А Валера Щербицкий считался писателем. И даже не в узком кругу своих друзей, а вполне себе среди издателей — и не только киевских. После презентации его первой книги в Нью-Йорке пару лет назад он имел полное право являться в любое время куда ему вздумается, открывая дверь ногой. Единственно за исключением кабинета Лукина. Тот жил по регламенту, не взирая на регалии, чем Щербицкого несколько обижал. В этот раз он тоже не преминул обидеться.

— То есть обсуждать мою рубрику мы сегодня не будем? — по-детски надув губы, спросил Валера.

— Будем обсуждать, — буркнул Егор. — Скажи спасибо одному юному дарованию.

— Спасибо! Ты чего такой смурной?

— Да неважно. Место дислокации определил?

— Ну у тебя же выпить нечего? А на трезвую я не… Нечего, да?

— Здесь не бар, — подтвердил Лукин.

— Тогда погнали в бар? — с надеждой предложил Валера.

Егор поднялся, подхватил со спинки кресла пиджак, сброшенный во время виртуального путешествия в Африку, и с видом древнеримского полководца-победителя направился к двери. Валера засеменил следом, на ходу комментируя:

— Вот за что я тебя, Лукин, люблю, так это за понятливость.

Впрочем, понимать тут было нечего. От Щербицкого отделаться трудно — проще соглашаться сразу. И все бы ничего, если бы не еще одно препятствие, выросшее у них на пути в виде госпожи Залужной, оказавшейся в самое неподходящее время в приемной. Внимательный взгляд ее темных глаз скользнул по супругу, потом — по его спутнику, а соображалка сработала моментальной оценкой ситуации.

— Егош, я умоляю, только не допоздна и не в зюзю! — предупредила Оля. — Завтра твоя физиономия в утреннем шоу на «Апельсине».

— Обещаю: он не в зюзю! — приосанившись, торжественно объявил Валера.

Лукин хмыкнул — его взаимоотношения с алкоголем не носили тесного характера, и это было известно всем родным и близким, а также друзьям и знакомым. Бокал виски он умудрялся растягивать на треть вечера, если не на добрую половину, но при этом никогда не вел себя с высокомерным превосходством трезвого над подгулявшими. Все давно махнули рукой на его перевоспитание, но всегда приглашали на любые «мероприятия»: от систематических до спонтанных. Как сегодня.