Кстати о любви (СИ)

Как и ожидалось, генерал-майор обнаружился на крыльце ресторана, пыхтящим сигаретой. Курил он, когда пил. А пил он сегодня непривычно много. Проблема заключалась в том, что, кроме генерал-майора, на крыльце находилось еще с пяток гостей, выскочивших перекурить с юбиляром и отдохнуть от веселья, распространяемого ведущей. Слушать их пьяные речи было дохлым номером. Но Росомаха упорна. Она берет свои жертвы на измор. Передвигаться быстро ей не дано, но за счет своей выносливости она может долго преследовать жертву.

Потому героически курила и шутила с нетрезвыми мужиками, пока, не менее героически, Лукин отвлекал ее отца, не подозревая даже, что толку от этого ровно ноль. Правда, обломалось у обоих быстро. Росохай появился на крыльце спустя еще пятнадцать минут. А к тому времени его дочь уже окончательно отчаялась.

— Видимо, придется ловить его в темной подворотне! — объявила она, едва вернувшись в зал и разыскав Егора.

— Опять облом? — проявил тот сочувствие.

— Черная полоса после большой удачи в Ульяновке — это нормально.

— Лучше б за кенгуру погонялась.

— Кажется, это ты мне говорил, что второй раз самодеятельность не проканает. Я типа разносторонняя — расследую дело о преступлениях Министерства обороны. Круто?

— Слишком.

— Критикуй, критикуй. А в следующем году на МедиаНе я тебя опять обставлю — спорим?

— Я не критикую, и твой Загнитко мне не конкурент.

— Загнитко не конкурент. Загнитко — материал. Сейчас пьяный и нервный. Он и так подобные гулянки не любит.

— И ты не любишь, — сказал Егор.

— Ненавижу, — согласилась она и подняла на него глаза. — Сегодня какой-то апофеоз. Или с возрастом люди нетерпимее становятся?

— Пошли потанцуем, — прозвучало в ответ.

А вот этого она не ожидала. Ожидала, что он предложит удрать поскорее. Неизвестно, что хуже: терпеть подколы от знакомых или находиться среди чужих и совершенно неинтересных людей. И еще она совершенно точно знала, что откажет. Потому что не танцевала со времен универа, потому что не любит танцевать, потому что не склонна привлекать к себе внимание именно здесь и сейчас. Но был единственный аргумент, который мог перевесить: она очень хотела с ним танцевать. Хотя это и не аргумент, если вдуматься. И все же через мгновение Руслана с изумлением услышала свой голос:

— Пошли.

Егор легко повел ее в чем-то незамысловатом. Уверенно, почти не задумываясь над движениями. Перед свадьбой Ольга наняла им какого-то именитого и титулованного танцовщика. Он гонял их, будто готовил на мировое первенство, а не для одного-единственного танца. И запомнилось надолго.

Руслана, вопреки ожидаемой росомашьей косолапости, оказалась довольно музыкальна и даже вовремя переставляла ноги. Хотя скованность ощущалась, лицо к нему она старалась не поворачивать лишний раз, и ее ладонь в его руке была немного напряжена. Она точно знала, что на них смотрят, смотрят все, кому не лень, даже те, кому дела быть не должно, смотрят из банального любопытства, просто смотрят, потому что на Егора Лукина сложно не смотреть. А если он контрастирует с ней — сложно вдвойне. «И что у вас общего с нашей Русенькой». Нет, запала в голову не столько смысловая нагрузка данного утверждения, со сквозящей в нем унизительностью росомашьего положения, сколько вот это вот «Русенька». С секретуткой отца у Русланы отношения были крайне неблизкие — как два полюса. Вот и сейчас Юлиана во все глаза пялится на них, вместо того, чтобы смотреть на своего «папика». Собственно говоря, отец от нее недалеко ушел — тоже «пялится».

— Мне джаз нравится, — выдала Руслана, перебивая собственные мысли — чтобы не частили и не забивали канал.

— А я равнодушен к музыке, — ответил Егор и наклонился ближе к ее уху. — К вниманию присутствующих тоже. И ты… просто танцуй, — он снова отстранился, насколько это было возможно в танце, и продолжил с самым серьезным выражением лица: — Но в опере, конечно, не засыпаю. Я воспитанный мальчик.

— Спать в опере можно, — рассмеялась она неожиданно для самой себя, — храпеть нельзя. А ты, вроде, не храпишь.

— А ты прислушивалась?

— Немножко.

— Я в печали.

— По поводу?

— По поводу «немножко».

— Вообще-то я тоже хотела спать! — весело возмутилась Руслана. — Но у меня чуткий сон — если бы ты храпел, я выдворила бы тебя из номера.

К окончанию ее слов закончилась музыка, кто-то из соседних пар оглянулся на них, а Лукин спросил:

— Домой?

— Давай попробуем… огородами.

Им это удалось. Без лишних препятствий они вышли из ресторана, Егор усадил Руслану в быстро приехавшее такси и отправил домой, пожелав спокойной ночи.

Сам провел остаток вечера в компании ноутбука и всемирной паутины, без интереса переключаясь с экономических новостей на трейлеры кинопремьер. Обязательный звонок во Францию решил отложить до завтра — когда Егор подумал, что надо позвонить, почувствовал необъяснимую усталость от однообразия бесед с женой, вернее, однообразие их отсутствия, словно в один-единственный момент исчезло все общее, что было между ними. Предательски возникал вопрос: а было ли это общее?