Кстати о любви (СИ)

— А ты животных любишь? — поинтересовался у нее Носов, делая подряд снимки развеселившейся Алины.

— Зверски. Погонялово мое помнишь?

— А людей не особо, да?

— Люди точно хуже зверей, — получилось как-то мрачно и слишком серьезно. — На этих глянь. Зоологическая выставка.

— Не всем быть умными, кому-то надо и красивыми.

— А кто-то должен быть злой. Все нормально. Равновесие сил в природе. В сказке про Красную шапочку я была бы Волком.

— Это мужской перс, — заржал Гамлет.

— Умственные способности от пола не зависят. Как и степень озлобленности, да?

Носов скривил всепонимающую рожу и глубокомысленно повел головой.

— Ну что вы такие уныыыыыылые! — протянула Алинка, в очередной раз поймавшая официанта и попросившая «еще шампусика». — Мы с Анатолем танцевать! Да, Анатоль?

— Типа у меня есть варианты, — вздохнул Анатоль, но послушно встал. О том, как он не любил, когда Алинка напивалась, Руська помнила еще с Вены. Но против капризов своей сердечной зазнобы был бессилен. Зазноба, между тем, повисла у него на шее, и он, подхватив ее под талию, поволок к танцующим, которых к тому времени уже собралось некоторое количество. Народ постепенно расслаблялся. И только Росохай продолжала чувствовать напряжение, которое никак не исчезало. Она в очередной раз оглянулась по залу в поисках того, кто за ней следит, и устало проговорила:

— У тебя шестое чувство нормально развито? Или это тоже бабская прерогатива?

— Что не так? — спросил Гамлет, подняв глаза от телефона.

— У нас все нормально? Без сбоев? Я еле на стуле сижу — будто что-то происходит… не то.

— Да нормально все…

— Когда все это закончится, я буду несколько суток спать.

— А я говорю — расслабиться надо! — сел на своего любимого конька Носов.

— Я не умею расслабляться, как она, — Руська кивнула на Соловьеву, скользнувшую ладонями Гурову под пиджак и тянувшуюся к его губам. Нет, где-то и ее понять можно — последний вечер свободы без присутствия жюри и продюсеров — спасибо организаторам. Потом начнется жесткач.

— А поучиться?

— Это ты меня на слабо берешь?

— Скучная ты.

— Точно на слабо, — рассмеялась Руська. — Ок. А тебе слабо меня пригласить танцевать?

Гамлет живо подскочил на ноги и протянул ей руку. А еще через мгновение Росохай обнаружила себя танцующей с ним среди немногочисленной толпы, не усидевшей за столиками. И в своих зеленых кедах и чуточку провокационном платье она неожиданно оказалась на всеобщем обозрении. Поежилась, но ладоней с плеч Носова не убрала. Наоборот — прижалась чуть-чуть теснее. Велено же расслабиться.

— Кто из родителей любил Шекспира? — медленно спросила она.

— Никто. У меня мама — грузинка. Там в роду каждый второй — Гамлет.

— А Офелия у тебя есть, Гамлет? — хохотнула Руська.

— Других проблем валом.

— Разумный подход к половому вопросу. Про тебя интереснее, чем про Алинку. Работа тоже проблема или призвание?

— Исключительно призвание, — весело фыркнул Носов. — Ты сомневаешься?

— В тебе? Ни минуты. Ты как рельса. Сказал — сделал.

— Сама ты рельса, — ржал Гамлет ей в ухо и, пользуясь представившейся возможностью, разбрасывал ладони по всему, что попадалось под руку.

— Я не рельса. Я бревно.

— Мдаа… Тяжелый случай.

— А я предупреждала. Так что есть шанс сдать назад.

— Еще есть шанс тебя напоить.

— Ууууууу! — протянула Росохай и засмеялась, уткнувшись Носову в плечо. Смешно было действительно до слез. А когда отняла лицо от его футболки и чуть повела головой, как-то сразу, в одно мгновение поняла, чей взгляд почти прожег на ней дыру размером с Марианскую впадину. К горлу подкатило что-то горячее, забило фонтаном. И Руслана отвела взгляд в сторону. Чтобы дать себе осознать. Потом взглянула на Носова. — Ну, напоишь, а дальше?

— Накормлю и спать уложу, — веселился Гамлет.

— А сказку расскажешь? — «А ты и правда тыква, Лукин!» — кричала она сама в собственной голове. И правда… тыква.

— О чистой любви или грязном сексе?

О любви… о любви слышала… слушала… столько раз, что самой не верится. Руслана снова обернулась, но смелости вглядеться не хватило. О любви… хватит уже о любви.

— А что у тебя лучше получается?

— Всё!

Всё! Росохай хватила ртом воздух. И позволила себе осознать. В зале Егор Лукин.

Чуть дальше, среди людей. Егор Лукин.

В расстегнутом светло-сером пиджаке, отчего на розовом галстуке ярким пятном была заметна разноцветная крупная булавка. Таким же разноцветным был платок в нагрудном кармане и, кажется, даже платье его спутницы, в чьей профессии сомневаться не приходилось. Высокая, тонкая, длинноногая брюнетка, весело рассказывающая что-то Лукину. У обоих в руках были бокалы. Он улыбался, иногда кивал, отпивал шампанского. И не сводил взгляда с Русланы.

Глава 2

Шум в голове — это шум от разговоров и музыки. Пульсирующий и осязаемый. Хотя если вдруг ушами пойдет кровь, она и не удивится. Слишком распирает. Руслана сморгнула пелену перед глазами, расходящуюся разноцветными пятнами от Лукинской булавки так, что просто резало белки. И заставила себя посмотреть в сторону. Разорвать этот дикий комок, в который сплелись два их взгляда.