Кто боится вольных каменщиков

Феномен дерелигионизации в случае американского масонства становится еще более двусмысленным, чем во многих других случаях. С одной стороны, этот процесс, набравший обороты в 1920-е гг., выражал четко обозначенную тенденцию перемещения фокуса масонской деятельности с ритуала на внешнюю жизнь[324]. С другой стороны (и это не менее важно, хотя и менее заметно), он означал радикальную переоценку самой идеи масонства внутри Ложи, переоценку, кратко сформулированную в словах [Брата] Теодора Рузвельта, произнесенных им в 1918 г.: «В небольшой ложе присутствует подлинное, а не поддельное равенство… равенство нравственных людей»[325]. Или, как сказал мой знакомый масон из Демойна: «Так что веди себя как масон, но будь кем тебе нравится». Такое признание является с богословской точки зрения извращенным и имеет обратное действие на религиозную личность говорящего, поскольку — так же как в случае с любой типичной протестантской дилеммой, — пытаясь смягчить противоречие между «внутренним» и «внешним» (верой и действием), оно только усугубляет это различие. Хотя Теодор Рузвельт и мой знакомый из Айовы в равной степени далеки от религиозного стержня масонства, который представляет собой равенство всех верующих в Высшее Существо, они, пусть по-разному, являются представителями достаточно последовательного и чисто протестантского подхода, усиленного до предела. В американском масонстве, как бы ты ни старался сыграть свою собственную роль на сцене масонского театра, декорация остается неизменной: речь идет о неизменном напряжении между homo religiosus и homo ethicus, между священным ритуалом и гражданским поведением. Время ничего не способно в этом изменить. И совсем неудивительно, что, когда возникает реакция против этого, она принимает форму и характер обедненной негативной мистики. В качестве примера можно привести нижеследующий диалог между мной и Джимом Бургом, масоном из Айовы и преуспевающим дизайнером[326]. Г-н Бург был чрезвычайно искренен в выражении своих идей и идеалов: