Кто боится вольных каменщиков

(I) Мост раз за разом сносится разливом реки.

(II) Знающий человек утверждает, что необходимо совершить человеческое жертвоприношение, и рекомендует…

(III) выбрать жертву, возможно чужестранца, и советует, по каким признакам ее выбирать.

(IV) Советчик оказывается жертвой.

(V) Он наказывает свою дочь в будущем держать язык за зубами.

Ж. Стержневой сюжет пьесы Ибсена Строитель Сольнес: Сольнес, мастер строитель, совершает самоубийство (?), бросаясь с башни построенного им здания.

Заключение

Глава 14 Масонство: феномен социальной абстракции

Я склонен полагать, что наименование МАСОН подразумевает члена РЕЛИГИОЗНОЙ СЕКТЫ…

Уильям Хатчинсон «Дух масонства»[583]

Мы боимся слов. Автор эпиграфа к этой главе не боялся. Или, по крайней мере, не боялся называться членом религиозной секты — а ведь большинство сегодняшних масонов отвергло бы такое наименование с негодованием, в то время как большинство сегодняшних писателей антимасонского направления с удовольствием ухватились бы за него. Более того, основная причина, по которой многие люди боятся быть названными «членом религиозной секты», состоит не в том, что они боятся показаться в глазах общества смешными, глупыми или легковерными. Дело в том, что факт их принадлежности к «секте» может отделить их от общества, сделать их объективно, вопреки их намерениям и мотивациям (и независимо от таковых), изолированными от него. Это особенно очевидно в случае некоторых сект и религиозных движений, импортированных в Британию из других стран и имеющих корни в других культурах, таких как, например, Харе Кришна — и даже Свидетели Иеговы. Что неудивительно, поскольку эти секты и движения имеют очень мало (или совсем ничего) общего с нашей цивилизацией или нашим обществом — как с нашей, так и с их точки зрения.

Автор, процитированный в эпиграфе к этому разделу, Уильям Хатчинсон (1737–1811), был не только выдающимся франкмасоном, но и популярным адвокатом, серьезным историком и известным общественным деятелем. Он не боялся назвать себя членом религиозной секты по двум причинам: во-первых, он хорошо знал о том, что его секта была плотью и кровью его цивилизации (даже принимая во внимание всю ее гипотетическую предшествующую историю); и, во-вторых, он думал (неважно, правильно или неправильно), что факт изоляции масонства от общества, как и характер и степень этой изоляции, определялся прежде всего самим франкмасонством, а не обществом. Мнение Хатчинсона было, конечно, так же субъективным, как и мнение общества или англиканской церкви. Я попытаюсь подойти к рассмотрению этого вопроса под несколько иным углом зрения, отличающимся и от масонской точки зрения, и от взгляда общества.

Начну с некоторых грубых статистических данных. Из тридцати шести книг, посвященных общим проблемам британской цивилизации и культуре, опубликованных в Соединенном Королевстве и США с 1958 по 1988 г., только в двух мимоходом упоминается франкмасонство; из семидесяти книг, посвященных общим проблемам политики, политическим идеологиям и политическим идеям в Великобритании, США и Западной Европе и опубликованных в Соединенном Королевстве и США за тот же период, только одна упоминает о франкмасонстве. Из двухсот монографий, выбранных по случайному принципу, посвященных различным конкретным темам культуры, цивилизации, политики и политического мышления — исключая масонскую литературу — тех же стран и опубликованных в тех же странах за тот же период, упоминания о франкмасонстве найдены только в трех. Наконец, из тридцати общих работ, посвященных религии и религиозным идеям в Европе и США и опубликованных в Великобритании, Западной Европе и США, только в двух франкмасонство очень кратко рассмотрено в качестве особого религиозного феномена.

Имея индекс упоминания менее 1/40[584], масонство по этим источникам сильно отстает от Армии Спасения (1 /31), Морального Перевооружения (1 /27), меннонитов (1/24) и сайентологов (1/33). Это странно, если вспомнить о том, что в совокупности членов этих четырех организаций в Великобритании не больше половины количества франкмасонов. Даже практически не существующие розенкрейцеры упоминаются чаще (1/36). Очевидно, о масонстве пишут только масоны и те, кто выбрал масонство, а не религию вообще, в качестве темы своей специализации, и практически больше никто. Этот факт интересен сам по себе, поскольку он демонстрирует, хоть и опосредованно, что тема масонства рассматривается немасонскими авторами — я убежден, в основном бессознательно — как нечто совершенно отдельное от практически всех тем цивилизационного, социального, идеологического и религиозного характера.