Кто боится вольных каменщиков

Но есть еще один важный момент, столь очевидный, что можно только удивляться, что ему так редко уделялось внимание. Речь идет о частном характере масонства. Говоря о масонстве, нельзя забывать, что, несмотря на его абсолютную централизацию (я сейчас говорю об Англии и только о трех Степенях Цеха), вся масонская жизнь протекает в частных ложах. Ложа, однажды созданная и уполномоченная (Великой Ложей Англии или Провинциальной Великой Ложей), является абсолютно самодостаточной. Все происходящее в ней является результатом частного и добровольного соглашения. Все происходящее в ней является тайным, потому что носит частный характер, а не наоборот; это включает, в дополнение к тайным ритуалам и знакам, которые являются тайными символически[6], все официальные взаимоотношения, неофициальные речи, беседы и замечания, сделанные в ложе. На этот последний случай не распространяется масонская клятва сохранения тайны; масон обязан держать эти вещи в тайне в соответствии с неписаным законом о частном характере всех взаимоотношений[7]. Это делает масонство своего рода «субкультурой», более отделенной от остальной части общества, чем любой клуб в мире, каким бы эксклюзивным он ни был. Общественное мнение, это «забавное животное» Оруэлла, его «могущественный фантом», скорее потерпит открытое несогласие, чем безразличие или равнодушие, а ведь именно их масонство столь часто проявляло в отношении внешнего мира.

Ни в чем другом это масонское равнодушие не проявляется более ярко, как в тех случаях, когда враги нападают на масонство в целом по причине недостойного поведения кого-либо из Братьев. Так, например, когда я спросил Джона Хэмилла, на тот момент Мастера знаменитой Quatuor Coronati (ученой ложи английского масонства), какова была реакция ложи на антимасонскую кампанию, вдохновленную криминальной деятельностью некоторых членов печально известной итальянской ложи «Пропаганда-2», он ответил: «Мы никогда не судились с ними [нашими оппонентами] за клевету. Мы не опровергали их обвинения; мы только время от времени исправляли их фактические ошибки. Во время скандала с П-2 мы просто сообщили средствам массовой информации, которые обратились к нам, что П-2 не является регулярной масонской ложей и что даже в качестве нерегулярной она была вычеркнута из списка масонских лож в Италии по крайней мере за четыре года до скандала»[8].

«Есть еще один провокационный момент относительно масонства, — говорит Рабби Амуэль Д. К., масон и страховой брокер (чрезвычайно подозрительное сочетание в глазах антимасона). — Смотрите, еврей, даже если он необрезанный атеист или реформист, и как бы он ни был ни на что не годен как еврей, все-таки остается проклятым евреем, не так ли? Католический священник, даже дважды отлученный от Церкви, тоже остается священником. Не так обстоит дело с масоном. Не может быть универсального критерия для “распознания масона”… Наши враги не хотят знать этого. Они хотят относиться ко всем нам одинаково, как антисемиты, которые хотят относиться ко всему еврейству как к одному еврею. Но знаете, это чрезвычайно сложно в отношении масонов. Как масон я в большей степени сам по себе, чем как еврей». И это в действительности так. Более того, в последнем предложении Рабби указывает на очень чувствительное место относительно общественного мнения и масонства: можно быть криптокатоликом, даже крипто-евреем, но нельзя быть тайным масоном[9]. Это так, поскольку тайный характер масонства проявляется именно в его частном характере, и именно этот частный характер вносит свой вклад в создание атмосферы провокации, окружающей масонство[10].

Еще один момент относительно нашего восприятия масонства. Можно воспринимать масонство как нечто хорошее, плохое или безразличное; интересное или неинтересное. Можно его вообще игнорировать. Но если мы его воспринимаем, само это восприятие можно рассматривать как пробный камень нашего понятия о свободе — нашей собственной индивидуальной свободы и свободы вообще.