Кто брал Рейхстаг. Герои по умолчанию...

Только тогда, когда была полностью выполнена боевая задача (было это около 22.30 —22.40 по местному времени), я почувствовал всю опасность своего положения. Я продолжал стоять на бронзовом коне, держась за корону великанши. На крыше Рейхстага рвались снаряды и мины. От взрывных волн качалась бронзовая скульптура. Мне казалось, что вздыбленный конь свисает над фронтоном и вот-вот вся эта бронзовая громадина вместе со мной грохнет вниз.

Как только я слез с коня, мы все обнялись и решили немедленно доложить В. Макову о водружении Знамени Победы. Я, Загитов и Лисименко остались на крыше, а Бобров стремглав бросился вниз… »

Из радиорассказа В. Макова: «Было примерно без четверти одиннадцать, когда вижу, в отблеске пламени бежит ко мне Лешка Бобров. Видно, по моей заметной кожаной куртке опознал. Подлетает и говорит: „Капитан!.. “ А дальше – то ли от бега, то ли от волнения выговорить не может, задыхается. Я ему: ты чего, мол, запыхался? А он только выдохнул: „Флаг водрузили!“

Я:

– Как водрузили?

Тут и все окружающие меня солдаты услыхали, что «артиллеристы водрузили знамя», обступили Боброва, стали интересоваться…

– Ну, – говорю, – момент ответственный. Надо же докладывать командиру корпуса. Веди к ребятам!»

Поднялись наверх. Вылезли на крышу. И при свете отдельных вспышек вижу, как в ореоле, статуя великанши на коне, а у нее на короне полощется кусок красного полотна. Ну, факт налицо – флаг водружен! Подбежал, ребят расцеловал. Оставил Боброва, Минина и Лисименко охранять знамя. А сам с Загитовым стал спускаться. Когда преодолевали какой-то пролом, откуда-то – не совсем ясно, откуда, потому что в помещении звук резонирует, раздалась очередь. Видно, сначала целились в Загитова, потому что я успел упасть. А обернулся – Гизи лежит окровавленный. Вернулся, наклонился над ним: «Жив?» – «Живой…» Быстренько разорвал индивидуальный пакет, сложил бинт, подсунул Гизе под гимнастерку. Взвалил на плечи. Кое-как спустились вместе вниз. А там санинструкторы подбежали. Я говорю: «Девчата, перевяжите его!»

Присутствовавший при этом Неустроев потом отмечал, что Маков, только что переживший два совершенно противоположных чувства – радостное в связи с водружением и тревожное в связи с не ясной еще судьбой тяжело раненного товарища, – тут же по рации вышел на связь с командованием корпуса. Потом свидетели этого доклада с обеих сторон – и стоящий рядом с капитаном Неустроев, и оказавшийся в тот момент у рации в штабе 79-го корпуса начальник армейского политотдела Лисицын, в один голос вспоминали, что при докладе Макова буквально распирало от избытка чувств. Не стесняясь в выборе слов, он кричал в трубку: «Товарищ 10. Докладывает „Дозор-5“. Ваш приказ выполнен: мои парни первыми водрузили Знамя Победы наверху Рейхстага в корону какой-то бляди!»

В ночь с 30 апреля на 1 мая. Ведущие и ведомые

Сам Неустроев появился в Рейхстаге после того, как где-то около половины одиннадцатого на его НП в «доме Гиммлера» загудел зуммер полевого телефона. Из Рейхстага звонил начштаба батальона, старший лейтенант К. Гусев. Он доложил, что новый НП готов, роты и отдельные штурмовые группы сражаются в глубине Рейхстага, но накал спадает и дальше бой вести рискованно – можно перестрелять своих.

Первым, кого встретил в вестибюле пробравшийся в Рейхстаг Неустроев, был командир одной из рот батальона, капитан Ярунов. Он доложил, что основная часть батальона Самсонова находится у арки северного входа. А к южному, «депутатскому» подъезду выдвинулись роты батальона капитана Давыдова. Водружение знамени разведчиками Макова, конечно, воодушевляло. Но бой за Рейхстаг только-только разворачивался. И Зинченко, пока обстановка была более или менее спокойная, тут же под покровом темноты решил навестить Давыдова, чтобы согласовать вопросы взаимодействия. Капитана Неустроев обнаружил метрах в ста-ста пятидесяти от Рейхстага в большой воронке от фугасного снаряда или бомбы – здесь у Давыдова был наблюдательный пункт. Как вспоминает Степан Неустроев, комбат ознакомил гостя с обстановкой на своем участке и сообщил, что полностью вводить батальон в Рейхстаг считает рискованным: фашисты могут контратаковать со стороны Бранденбургских ворот. Поэтому решил ввести в вестибюль южного входа только роту лейтенанта П. Гречишникова и взвод, которым командовал утром пропавший, но теперь объявившийся Рахимжан Кошкарбаев. Свои основные силы Давыдов расположил у Рейхстаговской стены фронтом на юг, поскольку именно оттуда можно было каждую минуту ждать контратаки…