Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

— Погоди, Никита Кузьмич. Ты давай тащи сейчас последние материалы, а я пока попрошу в кабинет чаю да пожевать чего. У меня и поужинаем.

Дожевав бутерброд, Свиридов сделал большой глоток крепкого чая и откинулся на спинку стула:

— Ну, давай, Никита Кузьмич, докладывай последние новости.

Климов, вперед шефа управившийся с едой, с готовностью подался вперед:

— Тут ребята, которые по немецкому вице-консулу работают, этому Гансу Ханст… Ганст…

— Хайнцтрудеру. Учи немецкий, Никита, пригодится, — назидательно поднял палец Федор Ильич.

— Да все хочу на курсы записаться, а тут то одно, то другое… Так вот, на известном нам адресе этот Ганс встретился с каким-то гостем, по виду иностранцем. Посидели они там и разошлись.

— Ну и что за гость? Установили, надеюсь? — спросил майор, борясь с одолевающей его дремотой.

— Так точно. Представитель австрийской фирмы, вот фотография, — Климов положил фото перед Свиридовым. Тот мельком глянул и вернул лейтенанту. — В гостинице, где он остановился, тоже поработали и сообщили, что зафиксировали два-три его телефонных разговора с заграницей.

— Есть что-то интересное? — бороться со сном не было никакой возможности, но Свиридов решил дождаться конца сообщения.

— Мужики говорят, ничего особенного. Обещали перевод доставить пару часов назад, да закавыка у них одна приключилась. Он все по-немецки разговаривал, а потом тот, что за границей, пару фраз на другом языке сказал, а этот ответил. На каком они шпрехали, наши с ходу не поняли и стали разбираться, — он глянул на часы. — По времени уже должны сообщить.

— Понятно, Никита Кузьмич. Надо уточнить, что за птица. Но я на сегодня «пас». Начальство я уже предупредил, так что доведи это дело до конца, — Свиридов тяжело встал из-за стола и попрощался с лейтенантом.

— Я сейчас машину вызову, — вскинулся Климов, но майор покачал головой:

— Не надо, я сам. Иди работай.

Стрелки на часах показывали полночь, когда Климов наконец разложил все бумаги «по полочкам». Коллеги со звонком явно запаздывали. Климов отложил ручку, потянулся, взял трубку телефона:

— Але, это ты, Николай Ефимыч? Бдишь? Как там по этому гостю, разобрались?.. Да ты уже говорил, что ничего интересного. Вы с языками-то разобрались?.. На каком они там шпрехали, на японском, что ли?.. Ах, на литовском. Ну и… Тоже ничего интересного. Понятно. Ну, пока, завтра жду бумаги, — Климов положил трубку и снова потянулся. «Хм-м, на литовском, значит. Прав Федор Ильич, надо браться за языки. Все, завтра и запишусь на курсы, — решительно сказал он сам себе. — На литовском, на литовском… Стоп!»

Никита Кузьмич снова взялся за телефон:

— Михалков, зайди ко мне.

Вошедшему Михалкову он с ходу объявил:

— Слушай, надо срочно выяснить, где сейчас Риммер. Ну, это главный наш фигурант по делу «Шахматист», ты что, забыл?

— А-а, — дошло до Михалкова, — так сейчас узнаю.

Через четверть часа младший лейтенант выяснил, что Ян Карлович Риммер содержался во внутренней тюрьме главного управления. Приказ Климова Михалкову был кратким: встретиться с Риммером и показать фотографию австрийского коммерсанта. А еще через час прямо из тюрьмы Михалков подтвердил опасения Климова…

Глава одиннадцатая

В этот раз все было просто, без всяких таинственных исчезновений. Они с Седым спокойно собрали чемодан, пообедали с Трофимом Григорьевичем, заплатили ему за два дня вперед, хоть он и отказывался, и поехали в село Власихино искать сослуживца Эдуарда Петровича по Гражданской войне. Ветеран-буденовец хотел с кем-то договориться о машине, но Седой категорически отказался, не желая беспокоить хозяина. Он якобы уже договорился с коновозчиком, который доставит их прямо до места. А денька через два они вернутся, друга прихватят и хорошо погуляют. Буденовец пробурчал для порядку, что им, мол, деньги некуда девать, но настаивать не стал. И вот в четыре часа пополудни они сели у магазина на телегу к тому самому вознице, который днем раньше доставил Седого в город.

Через полчаса езды в придорожном поселке Эдуард Петрович попросил вчерашнего знакомца остановиться.

— Будем возвращаться поздно, жди нас в десять часов. Заплачу, как договорились, — напомнил он возчику.

— Да нешто вас дети малые в избе дожидаются? Переночевали бы у товарища, да с утречка со свежей-то головой я бы вас и отвез, — рассудительно предложил тот.

Седой только вздохнул:

— Оно хорошо бы, конечно, да нам с утра на поезд, а еще вещи надо забрать, то да се… В общем, договорились?

Согласно кивнув, возчик дернул за вожжи и заскрипел телегой в обратную сторону. Седой и Анюта прошли сотню метров по поселку и свернули на проселочную дорогу. Седой при этом оглянулся: телега с возчиком пылила где-то очень далеко. С проселка они широкой тропой сошли в лощину и вышли уже там, где их нельзя было увидеть из поселка — скрывал начавшийся перелесок. Они шли друг за другом: впереди Седой в костюме с чемоданом, позади, в шаге от него, Анюта в длинном платье и жакетке. Было нежарко, идти приятно, но, когда не знаешь, что является конечной целью твоего путешествия, дорога кажется значительно длиннее.