Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

Зачем он помчался с юга в Сибирь в девятнадцатом? Из-за своего авантюрного характера. Во второй половине 1919 года по планам руководителей Белого движения предполагалось нанести скоординированный удар по красным частям с целью их окончательного разгрома. На северо-западе готовился к решительным действиям генерал Юденич, на востоке — адмирал Колчак, а решающий удар с юга в сердце России — Москву — должна была нанести Добровольческая армия генерала Деникина. И действительно, к лету девятнадцатого года под Деникиным оказались Царицын, Воронеж, Курск… на очереди был Киев, а за ним Москва. Казалось, власть большевиков в шаге от пропасти. В столице в «Окнах РОСТА» бодрился Маяковский: «Деникин было взял Воронеж. Дяденька, брось, а то уронишь», но в сейфах некоторых кремлевских вождей уже были заготовлены паспорта на другие фамилии, а под руководством председателя ВЧК Дзержинского готовилась операция по оставлению в Москве тщательно законспирированных агентов ВЧК для ведения разведывательно-диверсионной работы, а в пригородах Москвы и Петрограда спешно оборудовались тайные склады с оружием. Уже территорию, захваченную деникинским войском, в кругах белогвардейского бомонда называли не иначе, как «государством царя Антона», но к концу лета ситуация начала медленно, но верно меняться в пользу красных. Необходима была координация действий. В этих условиях и отправили к Колчаку от главнокомандующего всеми вооруженными силами Юга России специальную миссию, в состав которой был по собственному желанию включен один из лучших боевых офицеров армии штабс-капитан Муромцев. Но по прибытии на место Муромцев своими глазами увидел, какой раздрай царил в так называемом правительстве Колчака. Как язвительно выражались некоторые записные войсковые шутники, «у каждого Абрама своя программа». Только не было евреев в этом правительстве. Свои, русские кадеты, монархисты, радикально левые и ультраправые — всяк тянул одеяло на себя, кто фанатично и искренне, а большинство так, по инерции, попутно приворовывая денежки. Не дано было знать штабс-капитану, что 10 августа 1919 года американский генерал Грейвз, ознакомившись с реальным положением дел в колчаковском правительстве, в своем донесении дал ему такую характеристику: «Правительство делится на две различные части: одна — выпускает прокламации и распространяет сообщения для иностранного потребления о благожелательном отношении правительства к созыву Учредительного собрания и готовности осуществить его созыв, другая часть тайным образом строит планы и заговоры с целью восстановления монархии…» Еще в находясь в Добрармии, Муромцев наслушался и насмотрелся на подобных персонажей из басни Крылова про лебедя, рака и щуку. А приехав сюда, и без откровений американского генерала почуял, что дело плохо.

Впоследствии он не раз и не два задумывался над тем, почему все-таки большевики победили огромную военную силу, обложившую красную Россию со всех сторон, и каждый раз отвечал сам себе одно и то же: Ленин обещал народу то, во что народ поверил. Поверил, что война будет остановлена, что землю в крестьянской стране раздадут именно крестьянам, что все дела будет решать сам народ через своих представителей в Советах, — и народ поддержал большевиков. И если ты, Алексей Перфильевич, помножишь это на жесткую дисциплину в армии, насаждавшуюся кровавой рукой «главного красноармейца» Троцкого, то и получишь ответ на свой вопрос. А вот что белые вожди предлагали народу? Помнится, тот же Деникин сначала что-то пообещал Антанте насчет земельной реформы в России для устранения земельной нужды трудящегося населения, но тут же издал закон, по которому крестьянин, засеявший до прихода деникинцев землю помещика, должен был не только возвратить тому землю, но и отдать треть урожая 1919 года. Так какой же мужик после этого пойдет воевать за «царя Антона»? Большевики тоже впоследствии не все выполнили, что обещали народу, но это уже было потом… а воевать-то надо было сейчас. Вот и довоевались…

Как и адмирал Колчак, Муромцев был военным человеком до мозга костей, но, в отличие от адмирала, политики сторонился и долг свой в Сибири перед Россией предпочел выполнять не при верховном правителе, а в строевых частях.