Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

Седой рванулся всем телом и ударился головой о стену. «Где я? Белые стены… Опять лазарет? Да нет, жив и даже не ранен»,— он обвел глазами комнату. Старые фотографии на стене, стол с остатками продуктов, накрытых газетой, увядшие цветы в банке с водой, свет керосиновой лампы в окне. «Боже мой, откуда все это, из какой жизни?» — он обессиленно уткнулся в подушку…

Анюта, согрев воду, вылила ее в таз, взяла кусочек мыла и осторожно намылила рукав пиджака. Склонившись над тазом, она не заметила, как тихо отворилась дверь и на пороге комнаты возникла фигура Эдуарда Петровича. Бесшумно ступая, он подошел к девушке и глухо кашлянул. Анюта вздрогнула, едва не выронив пиджак.

— Ой, как вы меня напугали,— она смущенно подняла пиджак и показала ему намыленное место.— Вот, замарались.

— Да,— хрипло протянул Седой.— Неряха я. Неряха и пьяница. Простите меня.

— Что поделаешь, бывает,— по-житейски рассудительно произнесла Анюта.— Вам бы забрать из карманов ваши бумаги, а то, я боюсь, упадут еще в тазик.

Эдуард Петрович вынул из кармана документы, ласково приобнял девушку и направился обратно в комнату. На пороге он остановился, обернулся и, послав ей воздушный поцелуй, громко прошептал:

— Жду, сгораю от нетерпения.

Но, едва захлопнулась дверь, лицо его приняло настороженное выражение. Положив стопку документов на стол, Седой начал торопливо перебирать корочки и бумажки. Закончив процесс, он облегченно вздохнул. Все документы лежали в том же порядке, в котором он их положил перед вечерним променадом. Более того, скрытая «тревожная» метка, которую он оставил в одном из документов, осталась нетронутой. Значит, к нему никто не прикасался. Опустившись на кровать, он сунул документы под подушку и через минуту уснул.

Глава вторая

Уже на подходе к стадиону Свиридов услышал бодрые аккорды спортивного марша. «Эй, вратарь, готовься к бою, часовым ты поставлен у ворот»,— гремело за оградой, через которую было и видно, и слышно, какие страсти кипели там внутри. На воротах стадиона висело объявление, извещавшее о том, что сегодня, в воскресный день, на стадионе проводились соревнования по бегу среди молодых рабочих в рамках сдачи норм ГТО. А после окончания команда заводских футболистов примет участие в матче на первенство города против футбольной команды местных железнодорожников.

Свиридов приехал в этот подмосковный город два часа назад и уже успел встретиться с одним из руководителей горотдела НКВД. А на стадионе он должен был встретиться с Олегом Григорьевичем Плаховым, заводским инструктором по физкультуре и спорту. Федор Ильич скромно устроился с краю трибуны и огляделся. Ребята и девушки, сидевшие на трибуне, активно болели за тех немногих, кто еще участвовал в забегах, но состязания подходили к концу. До футбольного матча оставалось чуть больше часа, и на стадион уже подтягивались болельщики обеих команд, рассчитывая занять лучшие места. В предвкушении большого футбола стайка ребятишек гоняла мяч за трибуной. Работники стадиона освежали разметку футбольного поля, закрепляли на воротах сетки. Плахова Свиридов увидел у судейского столика, где фиксировались результаты забега на сто метров среди женщин. Он разговаривал с грудастой девушкой в белой майке и таких же спортивных трусах. Инструктор, указывая на ее результат, сетовал, что та не дотянула до норматива. На что девушка во всеуслышание предложила инструктору взять ее «на буксир». Окружающие, в том числе и зрители, до которых донесся звонкий голос девушки, разразились веселым смехом. Свиридов тоже улыбнулся и в душе позавидовал молодости парня: все-то у него в этой жизни еще впереди, в том числе и внимание вот таких фигуристых девушек. Но тут же Свиридов осек себя: «Не время сейчас до амурных мыслей, товарищ Глебов. Тьфу ты, черт! Забудь про Глебова. Он теперь товарищ Плахов!»

Свиридов догнал Михаила сразу за воротами стадиона. Поравнявшись с ним, поздоровался. Глебов, не взглянув, машинально ответил, но через мгновение, увидев капитана, резко повернул голову и остановился.

— Здравствуйте, Федор Ильич,— удивленно-радостно произнес он.

— Далеко собрался, Олег Григорьевич? — спросил Свиридов, пожимая руку парню.

— Домой. Устал я что-то от этих секунд, очков, голов. Все-таки конструкторская работа поспокойнее. Хочу сегодня отдохнуть. И в магазин по пути зайти надо, купить чего-нибудь на вечер.

— Ну, пойдем, провожу,— Свиридов дружески взял Михаила за локоть и подтолкнул вперед.— С жильем нормально устроился?

— Все в порядке. Но, я надеюсь, это временно? — он бросил настороженный взгляд на чекиста.

«Нет ничего более постоянного, чем временные трудности»,— вспомнилась Свиридову народная мудрость. Но вслух он произнес:

— Конечно, временно. Сейчас надо выждать. Они должны сделать свой ход. А у тебя что, какие-то сложности?

Глебов искоса посмотрел на собеседника, выдерживая паузу, явно подбирая слова: