Кто бросит камень? Влюбиться в резидента

— А я читала в соннике, что к богатству надо увидеть…— тяжелая ладонь мужчины мягко закрыла ей рот.

— Все, отставить разговоры. Тихо одеваемся и уходим.

Только сейчас Анюта увидела, что он полностью одет, а чемодан, с которым они путешествовали, стоит у двери. Эдуард Петрович убрал руку, Анюта вздохнула полной грудью и встряхнула головой.

— Куда уходим? И почему сейчас? — ей показалось, что не прошло и часа, как она уснула.

— Навстречу новым приключениям, моя дорогая. К большим деньгам и красивой жизни. Ваш сон в руку. А почему сейчас, я вам потом объясню.

Заместитель народного комиссара внутренних дел немигающе смотрел из-под пенсне на Селиванова, только что закончившего свой доклад по делу «Шахматиста». Будучи профессионалом, он понимал, какие перспективы может открыть сложившаяся ситуация. Но сколько в этой игре подводных камней… Взять хотя бы тот факт, что операцию санкционировал бывший начальник отдела Николаев, обвиняемый сейчас в связях с иностранными разведками. Кто даст гарантию, что это не придумка немцев или японцев с целью выявить нашу агентуру и создать канал для дезинформации руководства госбезопасности? Этот Селиванов — человек новый, в контрразведывательных играх новичок, поэтому надо брать дело под личный контроль… но аккуратно. В случае чего отвечать, конечно, будет начальник отдела. Выдержав длительную паузу, замнаркома пошевелился:

— А как сейчас контролируется этот… маньчжурец?

— Мы подвели к нему нашего человека, связь с ним поддерживаем через местных товарищей. А они, в свою очередь, контролируют обоих.

— Если он под таким контролем, зачем же вы хотите его арестовать? — взгляд замнаркома из живого и заинтересованного вновь превратился во взгляд удава. Селиванов набрал в грудь побольше воздуха:

— Товарищ первый заместитель наркома, этот человек очень осторожен. Он ни перед чем не остановится. Любой наш неверный шаг — и у нас могут появиться новые жертвы. А если он еще и сбежит? Ну, я учитываю и политический момент. Товарищ Сталин требует от нас…

— Я знаю, что требует от нас товарищ Сталин,— кавказский акцент в речи замнаркома усилился.— Так вы говорите, майор Свиридов против ареста?

— Так точно, товарищ комиссар.

— Почему?

— Хочет продолжать игру дальше,— Селиванов смело посмотрел в глаза начальнику. «Вот так, аккуратно, главное — не пережать, а то подумают, что я против всех этих комбинаций. А я “за” …но в другой раз».

— Ишь ты, игрок… ну-ну…— замнаркома поднял трубку.— Майора Свиридова из контрразведки ко мне немедленно.

Положив трубку, он опять задумался, барабаня пальцами по столу. Селиванов похвалил себя за предусмотрительность. Направляясь на доклад, он велел Свиридову находиться в кабинете до его возвращения.

— А что за человека вы подвели к этому шпиону? — устало спросил замнаркома. Время-то перевалило за полночь…

— Молодую девушку, комсомолку.

— Комсомолку, говоришь? Красивая?

Этого вопроса Селиванов не ожидал и искренне смутился:

— Не знаю, не видел.

— Хм-м… а ей верить можно? — кажется, этот вопрос был самым распространенным в те годы в этих стенах… и не только в этих.

— Работает с нами на идейной основе,— медленно начал Селиванов.

Телефонный звонок спас его от дальнейших расспросов. Замнаркома, буркнув в трубку: «Пусть заходит», уставился на дверь. Вошедший Свиридов с порога отрапортовал:

— Товарищ первый заместитель наркома, майор Свиридов по вашему приказанию прибыл.

Снова тот же немигающий взгляд через пенсне. «Нет, Селиванов прав, надо с этим заканчивать, других дел невпроворот. Не хотелось бы поскользнуться на первых же шагах»,

— Значит так, майор, слушайте приказ. Вашего подопечного, этого японо-германского шпиона, арестовать и доставить сюда.

— Но, товарищ первый замести…

— Вам что-то непонятно? — резко оборвал его замнаркома.

— Никак нет, все ясно,— осекшимся голосом произнес Федор Ильич.

— Вы свободны, майор,— равнодушно бросил хозяин кабинета.

Однако едва Свиридов взялся за ручку двери, как послышался оклик замнаркома:

— Подождите, майор.

Свиридов остановился и повернулся к замнаркома. Тот с каким-то любопытством смотрел на подчиненного:

— Слушайте, Свиридов, а почему вы не возражаете против этого решения? У вас ведь другое мнение?

— Я полагаю, у руководства есть какие-то более веские причины для принятия такого решения,— ровным голосом, сдерживая себя, произнес Федор Ильич. То ли накопившаяся усталость, то ли инстинкт самосохранения четко и внушительно подсказал ему: не дергайся.

В наступившей тишине замнаркома продолжал разглядывать Свиридова:

— Ладно, идите.

Дверь за Свиридовым захлопнулась. Замнаркома встал из-за стола, поднялся и Селиванов.

— А вы говорили, он игрок,— скептически произнес замнаркома.— Что-то непохоже… может, он в какую-то другую игру играет? — последний вопрос заставил Селиванова внутренне вздрогнуть.