Кто бы мог подумать? А если это любовь, то…

Профессионально ведёт себя только Н. Она не отпустила Пингвина, пока не обработала его руки, хотя он сопротивлялся этому, пока на помощь не пришла Т. Зачем было назначать Н. главной медсестрой, если ты сам первый не хочешь подчиняться её требованиям?..»

… Такой эпизод, действительно, имел место. Наташа обратила внимание на красные ладони Андрея, поняла, что он поранился веслом, когда проходил под мостом, и попыталась их осмотреть. Андрей, которому не терпелось уже начать действовать, искренне считал, что парочка заноз для его жестких ладоней сущие пустяки, но эта пигалица не отступала. Потом к ней подключилась Татьяна. И укоризненный взгляд Ксюши сыграл свою роль. Андрей сдался. Чем скорее они от него отстанут, тем быстрее они с Ксюшей уйдут и останутся наедине…

«…Вообще, девчонки пока на высоте. К. умело провела под мостом две лодки. Т. из минимума продуктов сделала вкусный холодный ланч. Бу-тер-б-ро-ды, как это называется по-русски, нельзя, конечно, сравнить с нашими шмёребрёдами¹⁹, но тоже очень вкусно. Интересно, из чего делают колбасу «Докторская»? По виду не скажешь, что там присутствует мясо. Когда я спросил об этом у Т, она ответила, что из бумаги. Видимо, это секрет русских…»

… Грегеру было невдомёк, что шутка Татьяны не так уж была далека от истины, а нежная варёная колбаса на свежем воздухе, да на голодный желудок кому угодно покажется объедением, даже сделанная не из мяса…

«…Е.В. безукоризненно провёл последний экипаж под мостом. Я провёл сухим маршрутом Пингвина по заболоченной местности. А что сделал наш руководитель? Завёл нас на стоянку, где ночью мы были атакованы стадом коров. Это чудо, что обошлось без жертв…»

… Ночью Грегер проснулся от того, что палатка ходила ходуном. «Неужели, землетрясение?» – подумал он. Но – нет, вокруг палатки явно кто-то ходил, и не один, и очень большой. Вокруг всё трещало, шуршало, хрустело. «Ой!», – раздался женский возглас из соседней палатки. Грегер раздвинул занавески, закрывающие окно, и прямо перед собой увидел морду коровы, меланхолично перемалывающей челюстями траву. Корова тряхнула головой, как будто пыталась избавиться от наваждения в виде головы человека, и медленно прошествовала мимо палатки, открыв Грегеру обзор. Везде, куда только доставал взгляд, были коровы. «Ой!», – опять раздалось из соседней палатки. «Коровы! Много коров!», – предупредил в ответ Грегер и услышал, как его слова эхом передаются от палатки к палатке. Обратно вернулось распоряжение: из палаток не выходить, по возможности встать посередине палатки, чтобы не подставлять голову под коровьи копыта.

Когда шум стих и туристы выползли из палаток, они обнаружили, что их лагерь располагается рядом с местом водопоя на поле, сплошь усеянном коровьими лепешками, как минами замедленного действия: свежими, уже засохшими, чуть покрытыми подсохшей корочкой. На часах было 4.50 утра. Занималась заря. Обратно ложиться спать было бессмысленно. Андрей распорядился всем ребятам идти за дровами, а сам вместе с Серёгой и Олегом отправился в деревню.

Деревня уже не спала. Хозяйки готовились к утренней дойке. Ни врача, ни медпункта в деревне не было, так же, как не было их и в соседних деревнях, из которых коровы сгонялись в одно стадо, поскольку пастух-то их, Пашка-ворчун, был один-единственный на три деревни окрест. В районном центре в тридцати километрах от деревни была даже больничка, но добраться туда можно было только на грузовике, который развозил продукты по окрестным деревням. Грузовик приезжал в деревню по пятницам, так что ждать его надо было ещё четыре дня. Ребята посовещались и решили, что они быстрее доберутся до районного центра по реке, там и покажут Фёдора врачам.

Поскольку магазин в деревне был, то грех было в него не заглянуть. Продавщица Клавка обрадовалась появлению городских покупателей (им можно было сбагрить тот товар, который залежался на полках), и с удовольствием открыла магазин в неурочное время. Водки там, конечно, не оказалось, но винишко, какое-никакое, было, и коньяк, хоть и дорогой, но качественный, был тоже. Ребята затарились алкоголем, попутно купили у Клавки домашних яичек, на обратном пути, немного сбившись с правильного маршрута, набрели на бескрайнее картофельное поле, явно колхозной принадлежности, и подкопали молодой картошки. Чтобы её донести, Андрюха пожертвовал своей ветровкой…

«… Пингвин с С. и О. были в ближней деревне, принесли опять алкоголь, яйца и картофель. Мне показалось странным, что картофель был упакован в ветровку Пингвина. На мой вопрос Пингвин ответил, что картофель они по-за-имс-т-во-ва-ли в колхозе и пропел: «Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё!» Подозреваю, что картофель они своровали, но никого это не смутило. Сведения о воровстве и коррупции в российском обществе находят своё подтверждение.