Кто читает сердце тьмы. Первый профайлер Южной Кореи в погоне за серийными убийцами

На межкомнатной перегородке офиса напротив рабочего места Квон Ирён разместил снимки с мест преступлений. Там же были прикреплены фотографии, сделанные во время аутопсии: отделенные мягкие покровы, обнаженные внутренние органы. Такие же фотографии были сохранены и на мониторе офисного компьютера. Изо дня в день Квон Ирён часами изучал положение трупов на месте преступления, следы крови и прочее, и прочее. Заглянувшие по рабочему вопросу коллеги и сторонние посетители покидали его комнату с облегчением.

Он пытался размышлять не так, как полицейские, занятые расследованием; пытался смотреть на факты под новым углом зрения. Например, в Синсадоне, во время первого нападения, преступник не тронул ни деньги, ни ценные вещи, принадлежавшие жертвам. На этом основании следственная группа предположила, что преступника могли интересовать безналичные средства или недвижимость убитых, но Квон Ирён искал другое объяснение.

Устанавливая приоритетность направлений следствия и действий, полиция руководствовалась проверенными временем методами. Еще один пример. Поскольку убийце удалось скрыться с места преступления незамеченным, несмотря на дневное время и, вероятно, запачканную кровью одежду, полиция сделала вывод, что у преступника есть машина, и начался поиск подозрительных автомобилей. Но поскольку и камер видеонаблюдения, и бортовых камер в машинах было еще очень мало, поиск закончился после обхода автомобильных стоянок и опроса очевидцев.

Квон Ирён размышлял иначе. Отсутствие свидетелей он объяснял для себя не тем, что преступник передвигался на машине, а безразличием городских жителей. В крупных городах люди редко проявляют интерес к тому, что их не касается. Особенно явно городское равнодушие открылось профайлеру, когда чуть позже, в январе 2004 года, произошло убийство и ограбление в квартале Ханнамдон. Тогда он прибыл на место преступления вместе с группой экспертов-криминалистов. К счастью для полиции, дом богатой семьи был оснащен камерой видеонаблюдения. Она зафиксировала, как преступник проник в дом и с ножом напал на жертву. В ходе нападения подозреваемый поранил себе руку.

«Его кровь капала прямо на землю. Я пошел по этим следам, и они привели к одному из домов в соседнем переулке. Дверь во двор была открыта. На мне был жилет эксперта-криминалиста», – рассказывал Квон Ирён.

Со стороны улицы к нему подошел мужчина, оказавшийся владельцем дома:

– В чем дело?

– Неподалеку произошло ограбление, изучаю окрестности, – ответил Квон Ирён.

– Вот как! Сегодня какой-то человек заходил к нам во двор помыть руки, они были в крови. То и дело ронял свои очки и мобильник…

– Вам стоило заявить в полицию, почему вы не заявили?

– О чем заявлять-то? Ну, помыл руки. Это же не преступление.

Незнакомый мужчина без разрешения вошел во двор, самолично включил кран, помыл руки и сразу ушел. С точки зрения закона было нарушено право на неприкосновенность жилища, так как проникновение посторонних лиц на частную территорию без добровольного согласия владельца недопустимо. Однако незнакомец пробыл во дворе совсем недолго и не нанес владельцу никакого физического вреда или материального ущерба, а обращение в полицию – дело хлопотное.

«Если чьи-либо действия не затрагивают человека лично, он не обратится в полицию, – размышлял Квон Ирён, возвращаясь в дом пострадавших. – Вот доказательство того, что не стоит зацикливаться на идее, будто убийца пожилых людей ездит на машине». Позже, когда серийный убийца был задержан, стало известно, что он в окровавленной одежде среди белого дня заходил в туалет на станции метро, но никто из видевших его не счел необходимым сообщить об этом в полицию. В мегаполисе с многомиллионным населением никому нет дела до незнакомцев.

Существовала веская причина, по которой полиция продолжала придерживаться традиционных методов ведения следствия. Эта причина – опыт, копившийся десятилетиями. В прошлом полиция не единожды добивалась блестящих результатов, и, на взгляд большинства детективов, не было причины что-то менять. Однако проблема заключалась как раз в том, что наступили новые времена. Совершались преступления, в прошлом немыслимые, а значит, в обновлении нуждались и методы следствия.

Мысли Квон Ирёна занимала прежде всего крайняя жестокость серийного убийцы. Сцены преступлений, стоявшие перед глазами профайлера, говорили не о мести, не о желании наживы, а о чем-то совсем другом. Квон Ирён отметил уровень жестокости, несопоставимый с прошлыми делами, и в профайле, втором в своей карьере, который составлял в октябре 2003 года. Его доклад был представлен возглавлявшему расследование начальнику департамента уголовного розыска Ким Ёнхва. Главный вывод, к которому пришел Квон Ирён, заключался в том, что полиция, скорее всего, столкнулась с убийцей, действовавшим без определенного мотива. Будущее показало, что предварительный анализ Квон Ирёна во многом точно соответствовал действительности.

Основные положения доклада сводились к следующему: