Кто, если не я?

Ночью я проснулась от страха. Не могла понять, что меня так испугало. Решила, что приснился плохой сон, и снова попробовала уснуть. Не получалось. Какая-то непонятная тревога заставила меня встать с кровати. Вдруг я поняла, что все еще держу в руке Гав-гава. Я ходила с ним по дому и не могла найти себе места. Все перерыла, но не нашла ни капли алкоголя, ни единой таблетки. Как только закрывала глаза, на меня опять наваливался страх. Пошла в кухню, чтобы попить. Руки так тряслись, что не смогла донести до рта стакан воды и облилась. Наконец, мне удалось сделать пару глотков. Потом я включила свет во всем доме. Мне все казалось, что меня что-то подстерегает.

Уселась в кресло, спиной к стене. Сидела с широко открытыми глазами. Боялась их закрыть даже на секунду. Время от времени меня сотрясала дрожь и я обливалась холодным потом. Снова пошла на кухню, чтобы попить воды и померить температуру. Должно же у моего состояния быть какое-то рациональное объяснение. Градусник упрямо показывал тридцать шесть и шесть.

Снова села в кресло, но через минуту зачем-то опять сорвалась с места. Ноги сводило судорогой, а тут еще и зуд начался. То в одном месте, то в другом. Я почувствовала, что не могу усидеть на месте, вскочила и начала бесцельно бродить по дому. Все тело чесалось, болела голова, и волосы стояли дыбом от страха.

Не знаю, сколько прошло времени. Я решила, что умираю. Мне и в самом деле хотелось умереть. Мир казался перекошенным и искривленным. Предметы теряли цвет, их контуры расплывались, а звуки казались оглушительными, нереальными и причиняли боль. Страх усиливался, сжимая горло. Сердце бешено стучало. Я чувствовала, как в венах пульсирует кровь.

– Там ничего нет, ничего нет, – повторяла я себе, пытаясь успокоиться.

Когда начало светать, на меня обрушилась безумная боль. Я не понимала, где ее источник. Даже не представляла себе, что в моем теле может так болеть. Пробовала выпить парацетамол, но задание оказалось мне не по силам. Я даже не смогла открыть аптечку. Вытягивала руку, мне казалось, что вот-вот дотянусь, но утыкалась куда-то не туда, то в зеркало, то в стену рядом с ним. Психанула и начала бить по шкафчику рукой, а потом головой. Мир в моих глазах рассыпался на осколки, и все окрасилось в красный цвет. Я поняла, что умираю, и почувствовала облегчение. Все закончилось. Я погрузилась в темноту.

Глава 18

Когда я очнулась, поняла, что еще жива. После смерти ничего не ощущаешь, а мое тело пронзала нечеловеческая боль. Я страдала еще и оттого, что свет пробивался через сомкнутые веки. Я не могла пошевелиться, любое движение причиняло мучения. Слышала, как колотится сердце, но звук долетал словно издалека. Мне хотелось умереть, я очень старалась, но не получалось – не было сил даже глаза открыть, куда там с жизнью расстаться. Мне вдруг стало интересно, где я нахожусь, но мысли тоже причиняли невыносимые страдания. Я старалась просто лежать, чтобы поменьше импульсов доходило до мозга. Сердце билось где-то за левым ухом. Боль не прекращалась, она усиливалась с каждой секундой, хотя казалось, что это невозможно.

Решила встать с кровати и поискать какое-нибудь лекарство. Хотела поднять руку, но не смогла. С ногами было то же самое. Попробовала еще раз. Нога чуть-чуть дернулась, отвечая на мозговой импульс, но какая-то сила удержала ее и уложила обратно на кровать. Я застонала и с трудом открыла глаза. По-прежнему хотелось умереть, но я знала, что если открою глаза, то станет легче. Когда глаза привыкли к свету, из размытых пятен и теней потихоньку сложилась картина. Я пыталась разглядеть окружающие меня предметы, насколько позволяла неподвижная голова. Снова застонала, потому что поняла, что нахожусь в нашей больнице. Эту краску на стенах, старые окна и металлические кровати, выкрашенные в белый цвет, я узнала бы где угодно. Сердце над моим ухом оказалось монитором.

Я немного полежала с открытыми глазами, пытаясь справиться с болью или хотя бы привыкнуть к ней. Не могла думать, не представляла себе, как давно я здесь нахожусь и что я тут вообще делаю. Еще раз попробовала встать с кровати, но с тем же успехом. Руки не слушались, а ноги практически не шевелились. Застонала и, собрав волю в кулак, попыталась поднять голову. Она весила целую тонну, и мне понадобилось немало времени на то, чтобы оторвать ее от подушки на пару сантиметров. Взглянула на свои руки и ноги и вновь опустила голову на подушку.

Прошла еще пара веков, прежде чем мой мозг осознал увиденное. Я была обездвижена. Привязана к кровати! Привязана! Я начала метаться, а глаза застилала черная пелена гнева. Эти твари меня привязали! Я пыталась вырваться любой ценой! Сердце над левым ухом билось, как ошалевшее, и тут еще включился сигнал тревоги. Мне казалось, что с каждым движением мои путы слабеют и становится легче двигаться, потому я начала метаться как сумасшедшая. Боль перестала существовать. Сейчас я хотела только одного – освободиться. Страх, охвативший меня, был намного сильнее боли. Тут я услышала голос: