Кто, если не я?

– Здравствуй. Бывало и лучше.

– Я к тебе чуть позже зайду. – Он улыбнулся и пошел ко второму пациенту.

С души свалился камень, и я глубоко вздохнула. Я не хотела, чтобы причины моего пребывания здесь обсуждались всем коллективом, да еще и в моем присутствии. К тому же я была ужасно благодарна Янеку за то, что обошлось без унижений, как три месяца назад, когда я попала в больницу. Хотя тогда мне было намного легче, чем сейчас. Просто рай!

Я лежала в кровати, терпеливо изучала потолок и стены, анализировала звуки, доносившиеся из коридора, подсматривала за медсестрой. Страх не покидал меня, он время от времени напоминал о себе болезненными приступами сердцебиения или ледяными пальцами сжимал горло. Боль постепенно стихала и теперь гнездилась только в голове. Пришла симпатичная медсестра, подключила очередную капельницу и принесла мне стаканчик с лекарствами. Решительно отказалась вынуть катетер.

– Вам пока нельзя ходить, – заявила она.

Я попробовала сесть, но не получилось. После пары неудачных попыток пришлось признать, что медсестра права.

Обливаясь холодным потом, я повалилась на кровать и решила больше не дергаться. После лекарств боль стихла и я наконец смогла думать. В голове мелькали фрагменты воспоминаний, словно частички мозаики, которые не хотели складываться в единую картину.

Образ Оли выплывал из памяти часто и навязчиво. Наверное, из-за собачки. Я прижала Гав-гава к лицу и вдохнула его запах, сладкий запах ребенка. Вдохнула еще раз. Подумала, как у нее дела. Как она там, у деда с бабой? Странно, но мысли об Оле принесли мне облегчение. В голове прояснилось. Я закрыла глаза и, словно слайды на лекции, один за другим просматривала воспоминания о ней. Оля во дворе. Оля в ванной. Оля плачет. Оля смеется. Оля с новой игрушкой. Оля ест помидорный суп.

От размышлений о малышке меня отвлекли чьи-то шаги. Янек придвинул стул к кровати и сел рядом.

– Тяжелое утро? – спросила я, глядя на его измученное лицо.

В прежние годы он был привлекательным мужчиной. Теперь набрал вес и черты лица расплылись. Он облысел, четко наметились морщины вокруг глаз и рта, нос приобрел характерный свекольный оттенок. Ему было около шестидесяти, но выглядел он сейчас намного старше.

– Сама знаешь, как бывает по понедельникам. На выходных было много интересных случаев.

– Когда меня привезли?

– В субботу около десяти.

– «Скорая»?

– Да, Иоанна их вызвала. Приехала к тебе и нашла на полу в ванной, всю в крови.

Несколько кусочков мозаики встало на свое место. Она у меня забрала ключи. Значит, открыла ими двери и так попала в дом.

– А что со мной было?

– Тебя привезли в шоковом состоянии. Ты потеряла много крови, кроме того, в последнее время практически не пила и не ела.

«Пила, – подумала я, – но только водку».

– Мы гадали, как ты разбила зеркало, головой или рукой. А может, и тем и другим. Пришлось наложить почти тридцать швов. Если бы Иоанна приехала на полчаса позже, не лежала бы ты сейчас у меня в отделении, – добавил он с улыбкой.

Когда-то его улыбка меня зачаровала, но теперь в ней было столько грусти. Он посидел еще немного, разговор не клеился. Я очень устала.

– В среду мы тебя в изолятор переведем, – сказал он, отодвигая стул под окно. Изоляторами у нас назывались палаты на одного человека, в каждом отделении была такая. – К тебе придет психиатр.

– Психиатр, – удивилась я. – А зачем?

– У нас сейчас такие предписания. Дежурный врач, который тебя принимал, вписал в историю болезни попытку самоубийства. В связи с этим мы обязаны пригласить тебе психиатра для консультации. До завтра, – крикнул уже из дверей и вышел.

Понедельник тянулся медленно. На обед принесли мерзкий протертый супчик. Я его съела, и меня тут же вырвало. От тошноты разболелась голова, и я опять попросила дать мне таблетку. Мне поставили очередную капельницу с глюкозой, а на ночь я выпила снотворное. Меня мучили кошмары, пару раз я просыпалась в холодном поту, с ускоренным пульсом, но потом опять засыпала.

Глава 20

Меня разбудили первые звуки утренней больничной суеты. Я не выспалась и не отдохнула. Во вторник перед обедом, после визита Янека и с его согласия, мне разрешили ненадолго встать. К вечеру медсестры вынули катетер, и я начала понемногу ходить в туалет. На обед съела немного супа. Меня не вырвало, поэтому капельницу сняли. Ночью опять снились какие-то кошмары, но утром я уже ничего не помнила.

На следующий день мне сняли венозный катетер и перевели в одиночную палату. Я немного отдохнула, а потом надела больничные тапки и поплелась в ванную, чтобы принять душ. Вещей у меня никаких не было, только медсестры дали мне что-то вроде полотенца и чистую рубашку. Вернулась я из душа ужасно уставшая. Сердце бешено билось, я пыхтела как паровоз, голова кружилась, но все равно я почувствовала себя лучше. Словно смыла с себя какие-то нечистоты. Легла на кровать, чтобы немного отдохнуть, и заснула.