Кто, если не я?

Еще в детстве я научила ее, что делать в таких случаях. Лет с семи она знала, как позвонить в «скорую», что сказать, чтобы они быстрее приехали, и какие лекарства мне дать, если я попрошу. В моем состоянии такие знания всегда могли пригодиться. Сегодня понадобились в первый раз. Еще до того, как Оля принесла лекарства, позвонили в домофон. «Скорая» приехала. В квартиру зашли два молодых человека с носилками, а за ними невысокая женщина лет тридцати.

– Что случилось? Это вы вызвали «скорую»? – спросила доктор.

Во всяком случае, так было написано на ее красной куртке. Она опустилась рядом со мной на колени и начала осмотр. Заглядывала мне в глаза, слушала стетоскопом. Действовала уверенно, профессионально и явно знала, что делать.

– Это я вызвала, – сказала заплаканная Оля. – Потому что тетя сознание потеряла.

– На что вы жалуетесь? – спросила докторша.

– На старость, – простонала я.

– Твоя тетя принимает какие-то лекарства?

– Да, много разных. О, вот тут все написано, – Оля протянула ей записку, тоже приготовленную «на всякий случай».

Я сама набрала ее на компьютере и распечатала. Записка лежала всегда в одном месте, и на ней было написано, какие лекарства я принимаю и от чего.

– Очень умно, – сказала врач, читая ее. – Ты тут живешь? – спросила она Олю.

– Да, тетя меня с трех лет воспитывает. – Оля немного успокоилась, хотя все еще плакала. Сейчас она была похожа на маленького несчастного ребенка.

– Не волнуйся, девочка, с тетей все будет в порядке. Она перенервничала или чего-то испугалась?

– Да, – зарыдала Оля. – Это она из-за меня перенервничала. Мы поссорились.

– Наверное, после этого ей стало плохо.

От того, что они обсуждали все это при мне, словно я была глухая, лучше мне не стало. Я попыталась встать.

– Успокойтесь! Пожалуйста, не вставайте, – забеспокоилась докторша.

Она говорила громко и четко. Видимо, думала, что мое состояние хуже, чем на самом деле. Я попыталась объяснить, что мне уже лучше, пусть дадут мне мои лекарства, и все. Однако изо рта вырывалось только неясное бульканье.

– Пожалуйста, лежите спокойно! Как зовут тетю? – спросила докторша Олю.

– Анна Слабковска.

– Пани Анна, мы дадим вам лекарство и поставим капельницу, – кричала докторша мне в ухо. – Вы должны лежать, а потом мы попробуем вас поднять и поставить на ноги, хорошо? – спросила она, и я кивнула.

– Арек, пожалуйста, катетер, физиологический раствор с глюкозой и отдельно в шприце нитроглицерин и пропранолол, – обратилась она к одному из мужчин.

Оля вдруг сорвалась с места и куда-то помчалась, а через пару секунд вернулась, положила подушку мне под голову и укрыла одеялом.

– Ты хорошая девочка! – похвалила ее докторша, устанавливая катетер.

– Просто ее совесть мучает, – пробормотала я.

– Извините? – переспросила докторша.

– Тетя говорит, что это меня совесть мучает, – сказала Оля. Она сидела на полу рядом со мной и гладила меня по руке.

Докторша с улыбкой посмотрела на нас. Через двадцать минут я уже сидела в своем любимом кресле с Мухой на коленях, а Оля крутилась вокруг меня. Пани доктор хотела забрать меня в больницу, но я убедила ее, что чувствую себя нормально и никуда не поеду. И конечно, настояла на своем. До больницы ехать было недалеко, и я пообещала, что, если сердце заболит или начнет колотиться, я сама туда доберусь. Пани доктор на всякий случай оставила мне направление, и они ушли.

В тот вечер и на следующий день Оля вела себя как ангел. Выгуляла Мушку, приготовила обед, правда, одни бутерброды, но это все же лучше, чем ничего. Помыла посуду, убрала в кухне, постирала и повесила белье.

– Ты хорошая девочка, – похвалила я ее.

– Да какая там хорошая!.. Так тебя довела, что ты в обморок упала, – ответила она тихо, и ее губы искривились, как в детстве.

– Конечно, ты меня довела, но я не потому сознание потеряла.

– А почему?

– Потому что я уже старая и у меня слабое сердце.

– Значит, я не должна тебя доводить!

– Конечно, не должна. Но хватит уже переживать, – сказала я Оле. Она сидела на полу, рядом с моим креслом. Голову склонила на подлокотник, смотрела мне в глаза, и ее рука лежала на моей руке. – Однако не расслабляйся! Еще пару лет назад после такой нервотрепки я бы сознание не потеряла. Ты вообще не должна меня доводить, не только из-за моего здоровья.

– Извини, больше не буду, обещаю!

Я громко засмеялась, а у нее глаза сделались круглыми от удивления.

– Ну, ты совсем разошлась. Чего не будешь?

– Ну, тебя доводить. А чего еще?

Я опять рассмеялась.

– Ой, я уже смеяться не могу, сейчас опять сердце схватит!

Мы немного помолчали. Оля гладила меня, а я Муху. Весь мой мир уместился на одном квадратном метре.

– Панночка моя… – начала я.

– Давай договоримся! – весело перебила Оля, передразнивая меня.

– Именно! Давай договоримся! Пожалуйста, отныне не больше одной лжи в неделю. Учеба теперь должна быть на первом месте! И не больше одной выходки за семестр! Автобус номер сто шестьдесят два исчерпал лимит на целый год. Ты еще будешь меня доводить, я в этом нисколько не сомневаюсь.