Кто, если не мы

Давняя армейская служба для «бегемотов», видимо, не прошла бесследно, они подтянули животы и стали во фронт.

— Молодцы! — похвалил Иван и распорядился: — В салон никого не пускать и не выпускать! Готовьтесь к отражению банды международных гомосексуалистов!

— Есть, товарищ майор! — в один голос ответили «бегемоты» и оторопело уставились друг на друга.

Нейтрализовав их, Устинов обратился к директрисе. От румянца на ее щеках не осталось следа, их покрывала мертвенная бледность, а в глазах плескался ужас.

— Извините, как вас звать? — попытался вывести ее из ступора Иван, но она никак не отреагировала и, подхватив под руку, увлек в кабинет. Бокал воды провел директрису в чувство, и он повторил свой вопрос:

— Вас как зовут?

— Стелла Арнольдовна, — пролепетала директриса.

— Меня можете называть просто Иван, — представился Устинов.

Директриса в ответ всхлипнула и запричитала:

— Боже мой, что творится? Зачем террористам мой салон? Зачем?

— Успокойтесь, Стелла Арнольдовна! Все в наших руках и не все так страшно. Речь идет об организованной преступной группе гомосексуалистов из клуба «Лилия». Мы ведем ее разработку. Нам необходима…

— Лилия?! — директриса подскочила как на иголках, а дальше ее было не остановить: — Негодяи! Они компрометируют мой салон! Я знала, что там орудует шайка преступников. Я…

— Значит, вы знали? Очень хорошо! — тут же воспользовался этим Устинов и поспешил закрепить контакт: — Так что вам известно? Кто там верховодит?

— Э-э, только по слухам. Только по слухам… — смешалась директриса.

— Стелла Арнольдовна, мы очень рассчитываем на вас, — не давал ей опомниться Устинов.

— Ка-к?! Это невозможно! У меня замечательный муж, дети! Нет-нет!

— Стелла Арнольдовна, уходит драгоценное время, вы должны помочь мне проникнуть в клуб!

— Иван, ну что вы такое говорите. В моем возрасте, и в это гнездо разврата. Нет и еще раз нет! — отрезала она.

— Стелла Арнольдовна, речь не о вас! — потерял терпение Устинов. — Ваши стилисты должны за пять минут превратить меня в этого, ну, в общем, в голубого.

— Ва-ас?! — директриса оторопело посмотрела на Ивана, а затем ее охватил приступ неудержимого хохота.

— Стелла Арнольдовна, время, время идет! — торопил Иван.

Справившись со смехом, она лукаво посмотрела на него и спросила:

— Иван, я вас правильно поняла: мне не придется жертвовать собой?

— Конечно, нет. Мы обойдемся собственными силами, — с улыбкой ответил Устинов.

— Тогда немедленно в кабинет! — потребовала директриса.

— Я не один, с товарищем.

— Давайте его сюда.

Устинов выхватил телефон, набрал номер Васильева и распорядился:

— Серега, объект передай второму посту, а сам бегом в салон.

— Зачем? — спросил Васильев.

— Родине послужить! На месте все объясню.

Через минуту Иван и Сергей заняли кресла, и за них взялись лучшие стилисты салона. Их стараниями они на глазах превращались в завсегдатаев клуба «Лилия». Щеки Сергея горели не столько от румян — сколько от стыда. Парик, локоны которого наползали на глаза, подобно раскаленному обручу, жег голову. Брюки, стянутые суровыми нитками, готовы были вот-вот лопнуть на вдруг ставшей аппетитной попке Сергея. Устинов, пробежавшись по нему оценивающим взглядом, не удержался от язвительного выпада:

— А ты, Серега, ничего, очень даже хорошенький. Попка, как орех, так и просится на грех.

Васильев гневно блеснул глазами и прорычал:

— Ванька, смотри мне, доиграешься! Так трахну, что мало не покажется.

— Все-все, Серега, шутка юмора, — не стал его злить Устинов и многозначительно изрек: — Да, на что только не пойдешь ради подвига. Оценили бы его наши начальники.

— Ну, уж нет! Потом доказывай, что не голубой, — буркнул Васильев и, подтолкнув Устинова к выходу.

В холле клуба «Лилия», этого земного Аида, дорогу им преградил вертлявый, как «обезьянка», и благоухающий, словно нарцисс, местный цербер. Его колючие, как буравчики, глазки с подозрением сверлили новых ангелов ада. Возникла напряженная пауза. И тут Устинову пришлось только удивляться искусству перевоплощения Васильева. Он продемонстрировал высший класс работы разведчика наружного наблюдения. Гортанно хохотнув, Сергей потрепал «обезьянку» по щеке и с придыханием проворковал:

— А ты ничего, милашка, — и, фукнув на Ивана, — капризно поджав губки, томно произнес: — Как же ты мне надоел.

Устинов потерял дар речи. А Сергей, войдя в роль, подмигнул «обезьянке» и решительно шагнул вперед. «Она» хихикнула и, жеманно поведя костлявым плечиком, отступила в сторону и открыла проход. Сергей с Иваном сдали куртки в гардероб, спустились в зал, и там их глазам предстала омерзительная картина. В клубах сизого дыма, в котором витали запахи марихуаны, за стойкой бара, на диванах и прямо на полу извивались и лобзали друг друга полуобнаженные мужские тела. Их телодвижения сопровождались сладострастными вздохами и стонами. Ивану стало не по себе, к горлу подкатил и застрял тошнотворный ком.

— Какая мерзость, — с трудом выдохнул он.

— Крепись, Ваня! Считай себя ассенизатором и держись меня, иначе за твое целомудрие я не ручаюсь, — предупредил Васильев.

— Ну и тошниловка.