Кто, если не мы

Прошло полгода службы, когда, наконец, лейтенант Рудаков, как ему казалось, зацепил перспективный оперативный материал. И не просто перспективный, а убойный: он касался «святой коммунистической иконы» — самого Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева.

К началу 80-х годов этот неутомимый борец за мир и развитой социализм в СССР, в конце концов, утомился наводить глянец на его потускневший образ и, как говорится, лег на должность. Вместе с ним легли на должности — «Ум, честь и совесть нашей эпохи» — маразматические члены Политбюро ЦК КПСС, и, как результат, страна впала в глубокий экономический застой и беспробудный интеллектуальный запой. Чем не замедлил воспользоваться коварный Запад и с удвоенной энергией принялся расшатывать идеологические подпорки гниющего на корню бюрократического социализма. Вражьи голоса — «Голос Америки» и «Свободная Европа», день и ночь ковырялись в кровоточащей ране СССР — войне в Афганистане, и обильно посыпали ее антисоветскими анекдотами и грязными слухами о скорой кончине Брежнева и социализма.

Приближался Новый год, а с ним очередная юбилейная дата — день рождения «дорогого и любимого Леонида Ильича». Ретивые «генералы» производства спешили порадовать его дутыми на бумаге трудовыми рекордами, творческая интеллигенция в муках рождала очередной холуйский панегирик, а в Политбюро ЦК КПСС ломали головы над тем, где найти место на груди Генсека для очередного ордена. Одновременно, с подачи коварного Запада, по стране прокатилась волна антисоветских анекдотов про Брежнева. Докатилась она и до 2-го дивизиона 433-го полка Нижнетагильской ракетной дивизии.

В тесной каптерке собрались «деды» — дембеля послушать гражданские трели «щегла» — рядового Аргутинского, вернувшегося в часть из отпуска. Недоучившийся студент Ленинградского университета, польщенный всеобщим вниманием, выдержал многозначительную паузу и начал речь с ритуальной молитвы во славу «дедов»:

Я, салага, бритый гусь,
Я торжественно клянусь:
Деда-дембеля любить,
Водку, пиво подносить…

— Кончай свистеть, щегол! Гони анекдот про Леню! — торопили его дембеля.

Аргутинский прокашлялся, бросил озорной взгляд на пылившийся в дальнем углу стенд с фотографиями членов Политбюро ЦК КПСС, где крупным планом выделялся Брежнев, и, подмигнув ему, приступил к пересказу свежего, родившегося в Северной столице, анекдота:

— Так вот уважаемые «деды», гуляет Брежнев по парку, а ему навстречу Жуков. Брежнев останавливает маршала и жалуется на свою жизнь: «Георгий Константинович, беда — как выйду на улицу, так пчелы и осы одолевают! КГБ и Чазов ничего не могут поделать. Может, ты что посоветуешь? Жуков посмотрел на Брежнева, на иконостас из орденов на его груди и говорит:

— Леонид Ильич, сними ордена.

— Это же почему?! — удивился тот.

А Жуков ему прямо в лоб:

— Так от них за версту липой пахнет!»

Каптерка содрогнулась от громового хохота, а затем начался коллективный антисоветский оргазм: бойцы наперебой рассказывали анекдоты про Генсека и недоразвитый социализм. На следующий день эта идеологическая вакханалия оборзевшего «щегла» и обнаглевших «дедов» стала достоянием военной контрразведки. В руки лейтенанта Рудакова попала, как он полагал настоящая антисоветская бомба. Предвкушая громкий судебный процесс над отщепенцами и дырку для ордена на своем кителе, он пожирал газами начальника Особого отдела дивизии полковника Василия Лысова и ждал его судьбоносного решения. Вчитываясь в сообщения агентов, тот с трудом сдерживал себя, чтобы не расхохотаться, на последний анекдот у него уже не оставалось сил и, стараясь придать лицу строгое выражение, отметил:

— М-да… Плохо работает комсомольская организация дивизиона, совсем разболтались бойцы. Да и командиры тоже хороши, оставили их без дела. В общем, Александр Юрьевич, устно проинформируй замполита полка, пусть болтунам языки подрежет.

— Почему?! Ка-ак, товарищ полковник?! — опешил Рудаков и, когда к нему вернулся дар речи, выпалил: — Так это же махровая антисоветчина! Статья 70 УК, часть вторая! По ней срок…

— Стоп-стоп, Саша, не пори горячки! — остановил его Лысов. — Все эти анекдоты с бородой. Нет ничего нового.

— Как нет?! А анекдот про недоразвитый социализм? — отчаянно цеплялся Рудаков за ускользающую от него награду.

— Разве он новый?

— Новый-новый, товарищ полковник! Только вчера мне его рассказал замполит полка подполковник Кучин.

— Замполит? — на лице Лысова появилась болезненная гримаса, и он с ожесточением произнес: — И что прикажешь делать с ним?

Рудаков, пожав плечами, ответил:

— Но приказ запрещает вести оперативную работу против замполитов.

— Запрещает, говоришь?

— Так точно! Приказ председателя КГБ номер…

— Да погоди ты с приказом! — перебил Лысов. — По-твоему, выходит, коммунисту — замполиту Кучину — можно пороть антисоветчину, а рядовому — комсомольцу Аргутинскому — нельзя? Как это понимать?

Рудаков смешался, но быстро нашелся: