Кто, если не мы

За время долгого перелета над Атлантикой Ваилд и Форман не один раз успели обсудить детали предстоящей беседы с Вельтовым. Джозеф был далеко не новичок в подобных делах, понимал все с полуслова, и они быстро нашли общий язык. Существовавший у Ваилда стереотип о «яйцеголовых», как о занудах и людях не от мира сего, к концу полета был окончательно разрушен. Форман хорошо разбирался как в новейших научных технологиях, так и в темпераменте холодных прибалток. В начале 90-х годов за три месяца, проведенные в Риге, он успел основательно покопаться не только в том, что сохранилось в бывших закрытых советских лабораториях, но и добраться до дна злачных мест. После крушения советской империи в Прибалтике они расцвели пышным цветом. Вчерашние ударницы коммунистического труда спешили наверстать упущенное в множившихся словно грибы после дождя ночных клубах и массажных салонах.

Конец воспоминаниям Формана о пикантных похождениях в Прибалтике положило приземление в аэропорту Шенефельд. В столице Германии — Берлине они не задержались: после встречи с партнером Вельтова — президентом Фонда содействия диверсификации российских оборонных производств Defense Enterprise Fund и старым агентом ЦРУ Калминым пересели на поезд, следовавший в Эстонию. Ранним утром на таллиннском вокзале их встретил знакомый Ваилда по тайным операциям в бывшей Югославии Соломон Голдмэн. За прошедшие десять лет он сильно изменился: на месте буйной шевелюры появилась благообразная лысина в обрамлении седых кудрей, квадратный подбородок утонул в осанистой бороде, и только стальной блеск серых глаз напомнил Ваилду прежнего Соломона — того, которого в Косово опасались даже свирепые головорезы из отрядов Хашима Тачи.

Встрече с ним Ваилд был искренне рад, стремительно шагнул навстречу и, энергично пожав руку, воскликнул:

— Старина, ты выглядишь, как святой!

— Хэллоу, Ник! — приветствовал его Голдмэн и, стиснув в своих медвежьих объятиях, хмыкнул: — Но я не против погрешить, как в Югославии! Славное было время, ты помнишь, Ник?

— Такое разве забудешь, Соломон.

— Вот где было живое дело! А здесь — тоска. Все так пристойно, что выть хочется, — посетовал Голдмэн.

— Не горюй, Соломон, мы ее развеем — пообещал Ваилд.

— Я буду только рад, старина. Что, намечается горячее дельце? Если грешника поджарить или отправить в ад, то готов сделать это за милую душу.

— Не сомневаюсь, все еще впереди, — заверил Ваилд и, поежившись под пронизывающим ветром, хлестанувшим по лицу снежной крупой, с укоризной сказал: — Дружище, ты что-то неласково нас встречаешь.

— Ник, я тут ни при чем. Ты был ближе к Господу, мог бы и договориться, — отшутился Голдмэн.

Ваилд, потрепав его по плечу, представил своих спутников и поинтересовался:

— Вельтов здесь?

— Вчера приехал.

— Как себя ведет?

— Вечером болтался по городу, но ничего интересного, вернулся в отель и больше на улицу не выходил.

— Где встречаемся?

— Здесь недалеко. Контора с хороши прикрытием, называется «Элефант».

— Оно мне ни о чем не говорит.

— Ник, я это место знаю, бывал там с Вельтовым, — вмешался в их разговор Калмин и пояснил: — Российско-эстонская торгово-экспортная компания.

— О'кей, привычная обстановка в тонких делах всегда важна, — одобрил Ваилд и уточнил: — Соломон, эстонских партнеров к операции подключили?

— Нет, я думаю, своими силами обойдемся.

— И правильно, нечего им у нас под ногами путаться! — заключил Ваилд и поторопил: — Едем, время не ждет!

— За мной, господа! — позвал Голдмэн и направился на выход.

Они прошли через зал ожидания, спустились на привокзальную площадь, и перед ними открылась удивительная панорама Таллинна. На скалистом уступе, устремившись ввысь остроконечными шпилями сторожевых башен, словно парила в воздухе аристократическая и самая древняя часть Таллинна — Вышгород. Ниже, за грозной громадой крепостных стен, в фиолетовой дымке угадывался второй бастион Нижний город. Таллинн не был похож не на один из городов, где раньше бывал Ваилд. Словно по мановению волшебной палочки он оказался в удивительном мире сказок Шарля Перро и не мог сдержать восхищения:

— Фантастика! Сказка наяву! Такое впечатление, будто здесь время остановилось!

— Если бы только время, Ник?! Жизнь тоже… Пытают и убивают, как в средние века, — пошутил Голдмэн.

— Соломон, надеюсь, нам это не грозит? — с улыбкой спросил Форман.

Тот окинул его взглядом гробовщика, снимающего мерку с покойника, и сурово отрезал:

— С тебя, Джозеф, начнут с первого.

— Это же почему? Есть и более достойные кандидаты.

— Ты ростом вышел.

— Соломон, извини, при всем уважении к твоему имени, но ты ошибаешься. В таких делах длину жизни определяет не рост, а длина языка, — уел его Форман.

Голдмэн рассмеялся и не остался в долгу.

— И не только это, а и тяжесть греха. Нет большего греха, чем зависть к ближнему. И еще…

— Стоп, парни! Грехов у каждого из вас на двоих хватит, но не стоит хоронить себя раньше времени, — остановил их пикировку Ваилд и поинтересовался: — Соломон, до отеля далеко?

— Нет, рядом, меньше полмили.

И Ваилд, забыв про холод, предложил: