Кто, если не мы

16 ноября в 10.00 в фойе 53-го НИИ царило давно уже позабытое радостно-оживленное настроение. Духовой оркестр, блестя надраенной медью, выдувал не похоронный марш по умирающей военной науке, а бравурный «Марш энтузиастов». Выцветшие плакаты: «Военной науке быть!», «Приезжева — убийца военной науки!», «Приехали — дальше некуда!», сменил вполне мирный: «Приветствуем участников совместной конференции 4-го НИИ и 53-го НИИ!». Под ним толпились пять десятков убеленных благородными сединами членкоров Академии наук, докторов и кандидатов, некоторые уже ничего не слышали и не видели. Но они, как те испытанные бойцы, заслышав зов полковой трубы, поднялись на свой последний бой. На фоне этой почтенной старости изредка мелькали сорокалетние аспиранты наконец пробившиеся на начальную ступеньку в большой науке из слесарей и наладчиков аппаратуры.

Впервые за последние месяцы почтенное собрание на время забыло о кричащих проблемах военной науки — сокращении кафедр и лабораторий, ставок и должностей, отсутствии финансирования. На второй план отошла и самая злободневная тема — кадровая, назначения на руководящие должности недавних «малиновых пиджаков», проходимцев и шарлатанов от науки, близких к криминальным и бизнес-структурам. Заслуженные ветераны военной науки, создавшие могучий ракетно-ядерный щит страны, в своих воспоминаниях возвращались к своей счастливой молодости, полной дерзких замыслов и свершений.

Веселый звонок положил конец воспоминаниям, и научное собрание, кряхтя и поскрипывая закостеневшими суставами, потащилось на кафедру 4-й лаборатории. Конференцию открыл заместитель руководителя 53-го НИИ по науке профессор Самохвалов. Сам первый находился в департаменте имущественных отношений Министерства обороны, где решались более насущные вопросы, чем технологическое будущее армии. В вельможных кабинетах циничные дельцы от науки бились не за ее будущее, а за материальное прошлое — собственность. Самые лакомые куски, расположенные в престижных районах Москвы, по грошовой цене предназначались «своим», чужим отводилось что похуже и что подальше от центра столицы.

Самохвалов, по поводу которого острые институтские языки язвили — мол, на эту должность пробился благодаря тому, что возносил не науку, а начальство, в отсутствие генерального не стал разливать соловьем. Прошамкав вступительное слово, он передал эстафету конференции профессору Бойцову. Тот первым предоставил слово уважаемому доктору технических наук Славскому. Блестящий оратор, он сразу придал дискуссии деловой тон. Его коллеги, истосковавшиеся по настоящей науке, забыв на время о своей нищенской зарплате, идеях, загубленных бюрократами, с жаром говорили о новых разработках, вступали в острую полемику с оппонентами. Через час работы конференции Бойцов объявил перерыв, но еще несколько минут то тут, то там в аудитории вспыхивали споры. Наконец, она опустела, и агент Кузнецов, пробежавшись взглядом по секретным схемам, плакатам и приборам, приступил к выполнению задания контрразведчиков.

Потрясая ключами от двери аудитории, он окликнул Ефимова:

— Михаил Борисович, задержись! — тот обернулся и попросил: — Помоги поменять плакаты 3, 7 и 9.

Ефимов возвратился в аудиторию.

— На их место надо повесить 12, 13 и 14, они находятся за стендом Степанова! — распорядился Кузнецов и принялся лихорадочно перебирать материалы своего доклада. Через минуту на его лице появилась болезненная гримаса, и, хлопнув рукой себя по лбу, он в сердцах произнес: — Лопух!

— Что случилось, Павел Иванович? — обратился к нему Ефимов.

— Представляешь, часть доклада осталась на кафедре. С этой конференцией скоро забуду, как себя зовут, — посетовал Кузнецов.

— Так вы сходите — время еще есть, а я все сам сделаю, — предложил Ефимов.

— Спасибо, Михаил Борисович, — поблагодарил Кузнецов и, подхватив папку с докладом, направился к двери.

От неловкого движения она раскрылась, и листы разлетелись по аудитории. Он опустился на колени и принялся их собирать. К нему на помощь пришел Ефимов и предложил:

— Павел Иванович, идите, идите, я все соберу.

— Спасибо, Миша. Только я тебя очень прошу: собери до последнего листочка, там есть кое-что по теме «Ареал». Потеряю, сам знаешь, потом в ФСБ затаскают.

— Не беспокойтесь, Павел Иванович, все будет на месте. Я что не понимаю! — заверил его Ефимов.

Кузнецов благодарно кивнул головой и вышел в коридор. Ефимов, оставшись один, запер дверь на ключ, собрал валявшиеся на полу материалы доклада и занялся сменой плакатов.