Кто, если не ты?

Когда пистолет был приведен в порядок, они подошли к окошку, за которым синел клочок неба, и по очереди заглянули в ствол. В нем виднелись какие-то бугорки и выбоинки. Мишка называл их раковинами..

— Надо попробовать выстрелить,— сказал он.— Выстрел сразу все прочистит.

— А если пуля застрянет?

— Что ж, тогда пистолет разлетится ко всем чертим,

Клим помедлил. Ему представилось, как они оба, истекая кровью, валяются на чердаке. Тогда прощай Ява!

— Что ж, давай попробуем,— сказал он.

Они поспорили, кому стрелять первому, но так как ни один не хотел показаться трусом, подбросили гривенник.

Стрелять выпало Климу.

Были приняты все меры предосторожности. Выйдя на лестничную площадку, Клим притворил дверь и просунул, в щель руку. Над его ухом горячо дышал Мишка.

— Внимание! — сказал Клим. Рука у него слегка дрожала.

— Огонь!..—прошептал Мишка.

Едва слышно щелкнул курок.

— Не стреляет,— с досадой и некоторым облегчением сказал Клим.

Попробовали еще раз — и снова осечка. Даже патрон не удалось вытянуть из гнезда.

— Я же говорю, эту музейную редкость надо передать в театр!—Мишка повертел в руках пистолет, не зная, что с ним делать дальше.

Однако подумав, они все-таки решили захватить его с собой, а чтобы он снова не заржавел в дороге, смазать его хотя бы постным маслом—ничего более подходящего в своем распоряжении сейчас они не имели. Перед тем, как спуститься за маслом, Клим заметил, что белье, сохшее на чердаке, как бы покрылось серой плесенью от пыли, которую они тут подняли. Кое-где четко проступали отпечатки пальцев,

— Вот история! — Клим поморщился. Белье Высоцких. Узнают — разразится грандиозный скандал.

Они спустились вниз вместе — оставлять Мишку на чердаке одного, если каждую минуту сюда могла явиться старуха Высоцкая, было небезопасно.

На их счастье, Николая Николаевича с женой дома не оказалось — они ушли на прогулку, потому что человеку, страдающему язвой желудка, нужен чистый воздух. Без всяких помех Клим раздобыл подсолнечное масло, и они смазали пистолет. И тут Климу взбрела в голову странная мысль.

— А ну, прицелься,— сказал он.— Представь, будто перед тобой враг. А я представлю, что меня привели на расстрел.

— С ума ты спятил,— сказал Мишка.— Нашел игрушку...

— Ради тренировки воли! Ну что тебе стоит!

Они стояли посреди гостиной. Мишка шутя вскинул руку и взвёл курок.

— Ну, стреляй,— сказал Клим, побледнев.

О чем думал он сейчас, быковато нагнув голову, стиснув кулаки и глядя прямо в жуткий черный зрачок ствола? Может быть, о голландцах, которые взяли ого в плен?

— Стреляй, трус! — крикнул он.

— Молчать, изменник! — сказал Мишка, входя в роль.— На колени!.. Проси пощады!

— Коммунисты не падают на колени! — крикнул Клим.— Коммунисты не просят пощады!

Вдруг что-то жестокое проглянуло в очертаниях Мишкиных губ — Клим стоял спиной к буфету, и Мишка видел в зеркале, вделанном в буфетную нишу, свое отражение.

— По предателю именем революции...— медленно, растягивая слова, проговорил Мишка...-

— Да здравствует революция! — крикнул Клим.

И раньше, чем Мишка успел сказать «огонь» — отрывисто грохнул выстрел.

— Кли-и-им!..

Вытаращив глаза, Мишка бросился к Климу. На Мишке не было лица. Он зачем-то щупал грудь Клима, как будто не верил, что тот остался целым и невредимым. Из пистолета жиденькой струйкой выползал серый дымок.

— Я же... Я не нажал даже... Как же он вдруг?..— бессвязно бормотал Мишка.

— Все в порядке,— сказал Клим улыбаясь — Значит, он все-таки стреляет!

По его лицу невозможно было определить, действительно ли он не испугался или только притворяется. Он шутил, подбадривал и всячески старался расшевелить Мишку, на которого напал какой-то столбняк. Только заметив на полу маленький, отливающий перламутром осколок, Клим взглянул на буфет и нахмурился. Одна из шести чашек знаменитого саксонского сервиза разлетелась вдребезги. Мало того! В зеркале зияло отверстие величиной с горошину, от него во все стороны протянулись паутинки трещинок.

— Вот так штука,— мрачно процедил Клим.— Уж лучше бы ты вогнал пулю мне в сердце.

Как раз в эту минуту в передней хлопнула дверь и раздались голоса. Клим выхватил у Мишки пистолет, затолкал себе в карман. В гостиную, чему-то улыбаясь и напевая на ходу вошла Надежда Ивановна.

10

К вечеру, когда буря у Бугровых стихла — потому что всякий шторм в конце концов сменяется штилем — и Надежда Ивановна, приняв двойную порцию валериановых капель, уснула на взмокшей от слез подушке, Николай Николаевич пригласил Клима в свой кабинет.