Кто есть кто. На диване президента Кучмы

Слухи о том, что майор прячется где-то в Баварии, совершенно не соответствовали действительности и причиняли мне огромные неудобства. Однако их упорно распространяли мои многочисленные знакомые в Германии и Украине.

Незадолго до Нового 2001 года, ко мне на улице в Мюнхене подошел какой-то человек, поздоровался на чистом русском языке, показал удостоверение немецкой разведки и предложил побеседовать.

– А в чем собственно дело? – спросил я.

– Мы хотели бы получить доступ к Мельниченко, – заявил он в ответ. – Мы в курсе происходящего. Знаем, что это вы организовывали его выезд из Украины и поддерживаете с ним постоянный контакт. Немецкое государство интересуют его записи.

– А что именно? – уточнил я.

– Информация о прослушивании зарубежных посольств и, в первую очередь, посольства Германии. Агентура СБУ за рубежом и прочая важная информация.

Я объяснил представителю спецслужбы, что содействую контактам Мельниченко лишь с политиками и журналистами. И действительно, в то время я передал письмо депутату бундестага Гансу-Юргену Доссу, пытаясь привлечь его внимание к расследованию дела Гонгадзе и судьбе Мельниченко. Досс, с его слов, обратился с официальным запросом в посольство Украины в Берлине. Однако там заявили, что такого человека, как Мельниченко вообще не существует и что это все провокация.

Вообще мне показалось, что мой собеседник был не из БНД, а из ФСБ – настолько хорошим был его русский. Тем не менее, мы встречались еще пару раз. Я не упускал возможности пообедать за его счет в ресторане. При этом собеседник пугал меня, предупреждая, что на меня готовится покушение. Говорил, что мою машину могут взорвать, и советовал пользоваться общественным транспортом. В конце концов, он предложил мне деньги за доступ к Мельниченко и назвал сумму в 100 тысяч. В какой валюте – не уточнялось.

Забавно, что через несколько месяцев уже Владимир Радченко предлагал мне 100 тысяч за записи Мельниченко. В долларах. Речь шла об официальной сделке, средства для которой могли быть выделены из бюджета СБУ. У меня сложилось впечатление, что спецслужбы сговорились между собой и называли одну и ту же цифру. В ответ мы с Болданюком в шутку условились, что записи стоят пять миллионов. От этой суммы мы никогда не отступали, считая, что торг в данной ситуации неуместен.

С начала кассетного скандала в Киеве предпринимали отчаянные попытки найти Мельниченко. Для этого постоянно прослушивались телефоны лидера Соцпартии и его окружения. Очевидно, СБУ удалось перехватить мой разговор с Морозом, предшествующий встрече Мельниченко с делегацией парламентской комиссии. Договариваясь со мной, лидер социалистов позвонил в Штарнберг и попросил: “Нужно отвезти больного к врачам”. Больным был Мыкола, а врачами – народные депутаты Жир, Головатый и Шишкин. На основе этого разговора, в Киеве предположили, что Мыкола находится в Баварии и живет у меня дома.

Вскоре СБУ направила в Германию своих лучших агентов – генералов Анатолия Шияна и Валерия Кравченко. Разведчики должны были определить местонахождение Мельниченко и установить с ним личный контакт. С этой целью они специально прибыли в Штарнберг. Некоторое время сотрудники СБУ наблюдали за моим домом и, убедившись, что Мельниченко здесь нет, попробовали начать со мной переговоры. Однако им не удалось войти ко мне в доверие, и они возвратились в Киев. Верховский потом рассказал мне, что, отчитываясь перед центром, генералы сообщили: “Мельниченко в Штарнберге нет. А с Цвилем договориться невозможно”. Но на этом попытки СБУ связаться со мной не закончились.

Через несколько дней ко мне в Штарнберг позвонил сам Верховский. Он сообщил, что служба располагает информацией о возможном покушении на Мельниченко. Эта опасность якобы исходит от криминалитета. Верховский предложил мне срочно встретиться с ним в Будапеште – у него не было шенгенской визы. Сказал, что вместе с ним прилетит генерал СБУ. Я ответил, что подумаю над его предложением.

Верховский повел себя во Львове по-джентельменски, отпустив меня с Ганнусей в Штарнберг. И я был очень признателен ему. Этот поступок, в первую очередь, повлиял на мое дальнейшее отношение к СБУ. Хотя, скорее всего, соответствующее решение принимал не сам Верховский, а кто-то в Киеве. Тем не менее, я решил принять его предложение.

Взвесив все доводы за и против, я пришел к выводу, что поступаю верно. В конце концов, рассудил я, события вокруг Мельниченко являются делом особой важности и находятся в сфере прямой компетенции СБУ. Деркачу я не доверял, но надеялся, что в службе есть профессионалы, которые руководствуются государственными интересами. Мне было любопытно ознакомиться с их позицией. Кроме того, я верил, что СБУ наверняка знает, кто убил Гонгадзе.

Договорившись с Верховским, я сразу же поставил в известность о предстоящей встрече социалистов. Для этого я связался с Шибко.