Агроном академик Трофим Денисович Лысенко (1898–1976), отвергая идеи Т. Моргана и А. Вейсмана, пытался создать, как он называл, «мичуринскую генетику» на основе ламаркизма. Добился определенных успехов в селекционной работе. С 1938 г. стал президентом ВАСХНИЛ, а с 1940 г. возглавил Институт генетики АН СССР. Клеймил «вейсманистов-морганистов» как представителей реакционной буржуазной идеологии. В 1948 г. резко критиковал работу Э. Шредингера «Что такое жизнь», комментарии к ней А. А. Малиновского, а также связанные с генетикой взгляды крупных советских биологов Н. К. Кольцова, М. М. Завадовского, И. И. Шмальгаузена, Н. П. Дубинина.
Такие выступления сопровождались административными мерами, нанеся существенный урон генетике в СССР (но генетические исследования продолжались). Теми же методами затем стали искоренять «лысенковщину» как антинаучный бред. Однако по крайней мере одно ее положение заслуживает внимания: возможность направленных мутаций. Одной лишь случайной, хаотичной изменчивостью, как показывают расчеты, нельзя обеспечить постоянное усложнение организмов, нервной системы, головного мозга. Тем более, что процесс шел с ускорением. Ведь чем сложней система, тем меньше шансов усложнить ее случайными воздействиями, так же как методом проб и ошибок.
Генетик-селекционер Норман Эрнест Борлоуг (1914–2009), работавший с 1944 г. в Международном центре по улучшению сортов кукурузы и пшеницы (Мексика), создал высокоурожайные гибриды пшеницы. Это позволило за несколько лет удвоить производство зерна в некоторых странах Южной и Юго-Восточной Азии. Началась «зеленая революция», благодаря которой на некоторое время удалось уменьшить в мире число голодающих. Борлоуга удостоили Нобелевской премии Мира (1970).
Флеминг Александер (1881–1955) – английский бактериолог, иммунолог. Окончил Лондонский университет в 1908 г. Вел лабораторные исследования во Франции, Англии. Преподавал в Лондонском университете. Его открытие было отчасти случайным: обратил внимание на то, что болезнетворные бактерии стафилококков погибли вблизи определенного вида плесени. (Умение замечать необычное в обычном – ценное качество настоящего ученого.)
Так он обнаружил средство против многих опасных воспалительных процессов – пенициллин (1929). Во Вторую мировую войну благодаря этому бьли спасены сотни тысяч раненых, тяжелобольных. До сих пор пенициллин служит средством охраны здоровья и жизни людей. Флемингу, а также Эрнсту Борису Чейну и Хоуарду Уолтеру Флори была присуждена Нобелевская премия «за открытие пенициллина и его терапевтического эффекта при лечении различных инфекционных заболеваний» (1945).
Флеминг писал: «Переведите исследователя, привыкшего к обычной лаборатории, в мраморный дворец, и произойдет одно из двух: либо он победит мраморный дворец, либо дворец победит его. Если верх одержит исследователь, дворец превратится в мастерскую и станет похож на обыкновенную лабораторию; но если верх одержит дворец – исследователь погиб». И еще: «Цель научно-исследовательской работы – продвижение не ученого, а науки».
В первой половине ХХ в. на контакте двух древних наук оформилась новая – биохимия. Вскоре в ней возникли разделы: молекулярная, а затем субмолекулярная и квантовая биохимия, молекулярная генетика, биоэнергетика, биоэлектроника, эволюционная биохимия…
Открылись новые горизонты научных исследований сущности жизни. Казалось, что теперь-то эта сокровенная тайна природы будет раскрыта. Свою книгу «Биоэнергетика» (1957) А. Сцент-Дьёрди завершил так: «Я не сомневаюсь в том, что наш век будет свидетелем глубокой революции в развитии биологии, установления квантово-механической биохимии…»
Сцент-Дьёрди Альберт (1893–1986) – венгерский, американский биохимик, окончил медицинский факультет Будапештского университета. С 1922 г. работал в Голландии, Англии. Вернувшись в 1930 г. в Венгрию, исследовал витамин С, назвав его кристаллическую форму аскорбиновой кислотой. Открыл вместе с И. Русньяком витамин Р. С 1937 г. – профессор Сегедского университета. В 1947 г. переехал в США, работал в Принстонском институте.
«Я начал свои исследования в области гистологии, – вспоминал он. – Не удовлетворившись той информацией о жизни, какой могла снабдить меня морфология клетки, я обратился к физиологии. Найдя физиологию слишком сложной, я занялся фармакологией, где по крайней мере один из партнеров – лекарственное средство – прост по своей природе. Убедившись, что рассматриваемая ситуация все еще слишком сложна, я обратился к бактериологии. Найдя и бактерии слишком сложными, я спустился на молекулярный уровень, занявшись химией и физической химией. Вооруженный приобретенным опытом, я принялся за изучение мышцы. После 20 лет работы я понял, что для понимания мышцы надо спуститься на электронный уровень, законы которого регулируются волновой механикой».