Кто есть who, или Почем фунт лиха?

– Андрей Васильевич, на ферме я всё закончила! – обернувшись к нему, доложилась Валентина Юрьевна. – Ну, что, идём термометрировать овцу? Господи! Это сколько же нам сегодня будет мороки с этими измерениями температуры! Заранее голова кругом идёт…

– А нам, что? Прямо, всех-всех овец термометрировать? – оглядевшись, вполголоса уточнила Марина.

– Зачем всех? – тоже оглянувшись, Березинцев перешёл на полушёпот. – Выборочно, одну две, и то, если есть какие-то признаки недомогания. Они же у нас все привиты! Я не знаю, какого беса наши бюрократы назначили этот сеанс мартышкина труда. Но хозяева поголовья должны помнить: мы исследовали ВСЕХ овец. Это ясно? Кто с этим не согласен, пусть ловит и держит именно всех.

И работа началась. Хоть Березинцев и упростил процедуру термометрии, всё равно, времени на споры и разборы с хозяевами, на возню с овцами, уходило многовато. В каждом дворе выявлялись какие-то свои сложности, свои заморочки, что тормозило ход работы. Благо (хотя, какое это благо?!), овцы в Даниловке осталось не так уж и много в сравнении с тем, сколько было лет десять-двадцать назад. К досаде ветеринаров, некоторые из хозяев, несмотря на их уведомление, дома отсутствовали. Это означало, что к этим «нехочухам» придётся идти ещё раз…

Проходя мимо продуктового магазина, Андрей заметил в заросшем травой скверике троих механизаторов, которые «причащались» винцом кипаровского производства. Свернув, он направился к ним, чтобы уточнить наличие в их хозяйствах овцы.

Те ветврача тоже заметили, и с интересом воззрились в его сторону. Подойдя поближе, Березинцев поздоровался и деловито осведомился:

– …У вас, как я помню, овца, вроде, у всех есть? Её кто-то уже смотрел?

– Да, да, уже были, были, Юрьевна с Маринкой! – заверили те.

Андрей молча кивнул в ответ и зашагал дальше. Но тут его окликнул один из участников «гешефта», тракторист Жорка Бубец:

– Андрей Васильевич, на минутку тебя можно? Тут вопрос один есть по твоей части. Вот, как ветеринар, скажи: если кто-то высасывает куриные яйца прямо в гнездах, коты это могут делать?

Несколько удивившись такому «теоретическому» вопросу, Березинцев отрицательно качнул головой.

– Насколько я знаю, нет. А с чего вдруг тебя это заинтересовало?

– Да, это я им рассказал, как чей-то кот ещё недели две назад повадился в моём курятнике высасывать яйца, – с ноткой горделивости, вместо Жорки ответил токарь Пашка Хабаряк. – И, ведь, как хитро делал, зараза! Яйцо зубом прокусит, и высасывает. Вот, тварь хитрая! И вот, не так давно, захожу я в курятник, гляжу, а около куриного гнезда затаился такой, здоровенный, серый котяра, таращится на меня. Ах, ты, говорю, сволочь! Ну, я тебе сейчас покажу! Вилы хватаю, и – в него! Как он только успел увернуться?! А то, насквозь бы его просадил! Вот… А дней через несколько глянул – опять пустые, высосанные скорлупки. Видимо, тварина, снова за старое взялся! Вот, думаю на него капкан поставить.

– По-моему, это, скорее всего, хорёк! – несогласно помотал головой сварщик Комарцов.

– Так и я это же самое говорю! – разливая по стаканам остатки портвейна, подчеркнул Жорка.

– Ага! Вы мне ещё скажите, что это сами куры яйца высасывали! Да? – саркастично хохотнул Хабаряк.

– Нет, это и не куры, и не кот. Это крысы. Только они могут высасывать яйца. Так что, зря ты кота хотел убить. Он пришёл тебе помочь, от крыс избавить, а ты его – вилами… – Андрей укоризненно покачал головой. – Я даже могу сказать, чей это кот. Позавчера шёл с работы, Фрида Корневич поплакалась, мол, её Барсик приболел – почему-то себе когтями всю морду до крови исцарапал. Не помогу ли? А то очень жалко – уж, такой умный, уж, такой крысолов…

– А что с ним могло случиться? Чесотка, что ли? – закусывая, поинтересовался Ляпухин.

– Болезнь Ауески, ложное бешенство. Коты этим вирусом от грызунов заражаются. Мышь больную поймал, и – готово. Ну, кольнул ему бициллина… Кстати, кот крупный, такой, серый, надо думать, тот самый, про которого ты говорил. Так что, ты уж, если снова этого кота увидишь, с вилами на него больше не кидайся… – добавил Березинцев, глядя на недовольно насупившегося токаря.

Отмахнувшись, тот молча взял стакан с вином.

– Ладно, мужики, давайте «на посошок», – поднимая свой стакан, объявил Жорка. – За что выпьем? О! За выздоровление кота-крысолова Барсика! – шутовски провозгласил он.

Вливавший в себя в этот момент вино из стакана, Хабаряк поперхнулся и закашлялся.

– Хреновая примета, – сокрушённо отметил Комарцов. – Ты смотри, Пашка, осторожнее! А то токарить будешь, как бы случайно свой нос в патрон станка не зажал!

Но тот на это лишь что-то буркнул. Хабаряк, мнивший себя «крутым авторитетом» везде и во всём, край как не любил, если в каком-то споре он вдруг не одерживал верх, и если в чём-то оказывался неправ.

Вернувшись на свой прежний маршрут, Березинцев зашагал по улице мимо магазина. Неожиданно входная дверь резко распахнулась, и Андрей увидел почти выбежавшего вслед ему Поддавалова.

– Андрей Васильевич! На секундочку можно? – замахав руками, спросил библиотекарь.