Кто готовил развал СССР

Бывший пресс-секретарь Горбачева А. Грачев в своей книге «Горбачев. Человек, который хотел, как лучше…» упоминает, что на заседании Политбюро 24 апреля 1986 г. Михаил Сергеевич сказал: «Получается опять говорильня. Реальные дела захлестывает бумага». Генеральный секретарь фактически подвел итог своей деятельности за предыдущий год. Впрочем, нельзя сказать, что он совсем-совсем ничего не делал.

Были кадровые изменения: в течение 1985 г. были отправлены на пенсию Романов, Тихонов и Гришин, а в январе 1986-го — Федорчук. Вторым секретарем ЦК стал Лигачев; сначала секретарем ЦК, а в декабре 1985 г. — 1-м секретарем Московского горкома КПСС стал Ельцин; председателем СМ СССР — Рыжков; завотделом пропаганды ЦК КПСС — Яковлев; председатель КГБ Чебриков из кандидатов в члены Политбюро стал полноправным членом. Т.о., вся андроповская команда была повышена в ранге.

Единственный человек не из числа намеченных Андроповым, кого взяли в ближний круг Горбачева — это Э. Шеварднадзе, который стал министром иностранных дел.

Кроме того, в мае 1985 г. началась антиалкогольная кампания, в ходе которой позакрывали многие ликеро-водочные магазины и повырубали виноградники.

На этом список «демократических реформ» Горбачева за 1985 г. заканчивается. Он даже слово «перестройка» стеснялся прямо произносить, говорил только «перестроить управление и планирование», причем именно говорил, а не делал. Иными словами, никакой «перестройки» в 1985 г. не происходило. Горбачев занимался даже не имитацией бурной деятельности, а говорильней. При этом ни о каких «изменениях политической и идеологической надстройки», намеченных Андроповым, даже речи не возникало.

Чтобы понять эти странности поведения Горбачева и его откровенное нежелание начинать реальную «перестройку», давайте поставим вопрос таким образом: а зачем «перестройка» была нужна лично Горбачеву?

Интерес КГБ и номенклатуры понятен — переход к капитализму давал им возможности резко повысить уровень своего материального обеспечения; крышевать бизнес; приватизировать государственную собственность; взяточникам и казнокрадам — легализовать свои теневые капиталы, пользоваться деньгами и материальными ценностями открыто; и, наконец, самое главное — интегрироваться в западную элиту, вести бизнес за рубежом, покупать там яхты и виллы, не опасаясь преследования за это на Родине. Таковы интересы огромной массы советских силовых и несиловых бюрократов верхнего и среднего звена.

А какая заинтересованность в «перестройке» лично у Генерального секретаря ЦК КПСС? В рекламе дорожных сумок сниматься? Перед студентами в Турции лекции читать? Что лично Горбачев выиграл от «перестройки»? Ничего не выиграл, только проиграл.

Иногда приводят аргументы, что вроде бы «перестройка» была ему нужна для того, чтобы его стали любить на Западе, чтобы принимали зарубежные лидеры, и т.д. Это опять же заблуждение. Зарубежные лидеры принимали всех советских руководителей, которые хотели и могли приехать к ним в гости по состоянию здоровья. Брежнев, например, в июне 1973 г. находился с официальным визитом в США. Во время визита американцы проявляли к советским гостям просто чудеса дружелюбия. Опять наблюдательный наш Чазов: «Объятия и поцелуи Никсона и Брежнева… в 1973 г. казалось, что нет ближе друзей, чем американские и советские руководители. Р. Никсон приглашает Л. Брежнева к себе на ранчо в Калифорнию, в свою очередь Л. Брежнев приглашает Р. Никсона к себе на дачу в Крым.

Во время визита Брежнева в США меня не покидало ощущение какой-то необычной «семейной» обстановки… Но верхом необычной «семейственности» оказался прием, который был дан в честь сотрудников КГБ охраной президента США.

Эта уникальная в своем роде встреча состоялась в Калифорнии в один из вечеров, когда Брежнев ужинал в доме Никсона…

Жили мы в небольшой но очень уютной гостинице недалеко от ранчо Никсона. Каково же было мое удивление, когда в своей комнате я обнаружил приглашение, в котором говорилось, что охрана Белого дома приглашает мистера Чазова на обед, который дается в связи с пребыванием в США группы работников КГБ, сопровождающих Брежнева. В назначенное время с Л.М. Замятиным, тогда руководителем ТАСС, и членом коллегии МИД Г.М. Корниенко мы были у входа в ресторан…

Мы были первыми и единственными «гражданскими» лицами на этом обеде. Буквально через несколько минут после нас ресторан заполнился в основном молодыми, спортивного вида американцами и русскими. Царила непринужденная обстановка. (…)

Все это создавало определенный настрой в зале, тосты следовали один за другим — за дружбу стран, народов, секретных служб.

Рядом со мной сидел один из руководителей советской разведки в США, которого прекрасно знали соответствующие американские службы. Слушая тосты, разговоры о дружбе, он сказал с некоторой долей иронии: «Остается только поднять тост за сотрудничество секретных служб»«[23].