Кто и как изобрел Страну Израиля

Во все времена не только антисемиты, но и филосемиты изрядно переоценивали как степень еврейской солидарности, так и ее потенциальное влияние. Базисные представления христианских сионистов о евреях, при всей симпатии, которую они питали к последним, не слишком отличались от представлений юдофобов. Разумеется, у евангелистов и других протестантов можно найти немало интересных нюансов, однако все они разделяли один важный общий концептуальный элемент: органический и ярко этноцентрический взгляд на вещи, буквально лопающийся[416] от всевозможных предрассудков в отношении еврейского характера и господства евреев в мире[417].

Существует и более наивная историография, приписывающая территориальную щедрость британской короны влиянию… органического растворителя. Речь идет о хорошо известной истории: на начальном этапе войны Британия осталась без ацетона, соединения, изготавливаемого из древесного спирта и остро необходимого для производства взрывчатых веществ, а стало быть, бомб и снарядов. Хаим Вейцман, один из лидеров британских сионистов, в будущем — первый президент Израиля, был заодно и талантливым химиком. Как изобретатель технологии получения ацетона в результате брожения альтернативной растительной смеси, он был мобилизован для решения важной практической военно-промышленной задачи и успешно с ней справился. Благодаря его таланту и решительности производство бомб и снарядов возобновилось в прежнем темпе. Ллойд-Джордж был в это время министром вооружений, Уинстон Черчилль — военно-морским министром, Бальфур сменил последнего в 1915 году. Все трое были знакомы с Вейцманом и высоко ценили его вклад в военные усилия страны. Они не забыли о нем и тогда, когда пришло время принять решение о «национальном доме» в Палестине. Таким образом, декларация Бальфура была, помимо прочего, уплатой морального долга этому человеку, а при его посредстве — движению, которое он представлял.

Построение исторических нарративов не признаёт границ; для него нет ничего невозможного. К величайшему сожалению, это не химическая лаборатория, в которой можно повторить любой эксперимент и выяснить, действительно ли определенное сочетание исходных материалов стало причиной брожения или взрыва. Однако, обсуждая только что приведенную историю, трудно проигнорировать то обстоятельство, что ведущие британские политики наверняка знали, сколь ревностно германская ветвь сионистского движения — всей своей мощью — поддерживает германскую родину. Еще один образец исторической иронии: не кто иной, как Фриц Хабер, химик еврейского происхождения, лауреат Нобелевской премии, разработал для кайзеровской армии технологию производства горчичного газа. После прихода нацистов к власти Хаберу, искреннему германскому патриоту, пришлось покинуть родину. Он скончался в 1934 году на пути в Палестину, где ему предстояло начать работать в научном институте Вейцмана в Реховоте[418].

* * *

Лорд Дэвид Ллойд-Джордж, лорд Артур Бальфур, лорд Альфред Мильнер, лорд Роберт Сесил, сэр Уинстон Черчилль и другие британские политические деятели были убеждены в 1917 году, что расселение евреев в Палестине обеспечит Британии прочную империалистическую опору в этой стране до самого конца света и, возможно, — если евангелисты правы — даже после этого. Их ничему не научило ни восстание американских поселенцев в конце XVIII столетия, ни мятеж африканеров в самом конце века XIX. Быть может, они считали, что евреи, обладавшие финансовой мощью, однако свыкшиеся с низким политическим статусом, будут иначе строить отношения с благосклонной к ним и защищающей их империей. Еврейские сионисты также серьезно ошибались, полагая, что просионистские идеологические настроения британских элит окажутся достаточно устойчивыми и будут всегда брать вверх над многообразными интересами империи.

В любом случае, следует помнить: не дозревшая наконец двухтысячелетняя еврейская тоска по древней стране и не мощная волна добровольной эмиграции, стучавшаяся в ее ворота, стали причиной яркого дипломатического старта, сделавшего возможным (несколько позднее) создание сионистского суверенного государства в Палестине. Второго ноября 1917 года пересеклись три линии, идеологические и политические, вместе породившие грозную симбиотическую троицу.