Кто и как изобрёл еврейский народ

Предисловие редактора русского издания

Появление в 2008 году книги выдающегося тель-авивского историка, профессора Шломо Занда стало чрезвычайным событием. Оно в буквальном смысле слова спасло исследователей еврейской истории, болезненно переживавших нынешнее катастрофическое состояние этой научной дисциплины. Если бы не она, кому-то из них (на худой конец, даже мне) пришлось бы на годы забросить все остальные дела и написать ее самому. Однако постфактум совершенно ясно, что у любого из них (включая, разумеется, и меня) это вышло бы гораздо хуже (ниже я объясню почему), поэтому примерно полгода (с марта по октябрь 2009 года), ушедшие у меня на работу над ее русским изданием, — не только период чистой научной радости, но и истинная экономия сил и средств. Признаюсь, никогда прежде я не получал столько удовольствия, работая на других. Быть может, только теперь мне стало по-настоящему ясно, какую радость может доставлять бескорыстное служение серьезному делу — или, в сущности, альтруизм.

В более специальном эссе я сразу взял бы быка за рога и приступил к обсуждению печального состояния еврейской историографии. Но предисловию к этой важной книге резоннее начинаться с чего-то гораздо более фундаментального. Например, с такого вполне оправданного сравнения.

Представьте себе, что все без исключения (а их немало) современные учебники по истории Греции начинаются с оригинального рассказа о Девкалионе и Пирре. Оказывается[1], когда Зевс разгневался на людей за многочисленные грехи, он послал на землю потоп, всех их истребивший. Уцелели только Девкалион, сын титана Прометея, и его жена Пирра[2], построившие большой деревянный ящик и спрятавшиеся в нем. Когда воды стали спадать, ящик прибило к вершине горы Парнас. Девкалион и Пирра вышли на сушу, принесли жертву Зевсу и начали новую жизнь. Дабы земля снова заселилась людьми, Зевс приказал супругам набрать камней и бросать их назад, через голову. Камни, брошенные Девкалионом, превратились в мужчин, камни, брошенные Пиррой, — в женщин. Так появилось новое человечество, причем поколение людей, выросших из камней, оказалось лучше предыдущего.

Из этой истории без труда выводится мощный тезис о первичности греческого языка (заимствованного у уцелевшей супружеской пары), а также греческой культуры, которой человечество с древности обязано решительно всем — от философии и математики до изобразительных искусств.

Ученые признают несколько мифологический характер этого нарратива, однако на разные лады доказывают, что он основывается на реальных событиях, происшедших, вероятно, в третьем тысячелетии до нашей эры.

Затем они излагают значимые каждая по себе истории Персея, Сизифа и Пелопса и похождения Тесея (отражающие объективные политические, экономические и культурные явления, имевшие место не только в Греции, но и во всем Восточном Средиземноморье), относя их к началу и середине второго тысячелетия до н. э., и переходят к трагической эпопее Кадма и подвигам Геракла, являющимся уже совершенно историческими. Без Кадма не было бы Беотии и славных Фив, их расцвета и падения; без Тесея — великой афинской цивилизации; Геракл (при рождении названный Алкидом, потомок Персея и соответственно самого Зевса) - строитель великих пелопонесских городов-государств постахейского периода, создатель Дорийской империи, праматери классической Греции. Особое внимание уделяют ученые судьбе бессмертной головы лернейской гидры, смертельному ранению Хирона, победе Геракла над богом смерти Танатом, учреждению им Олимпийских игр и, разумеется, чистке Авгиевых конюшен — великому историческому предназначению Греции.

После этого (чаще всего минуя трагическую фиванскую междоусобицу, которую предпочтительно изучать в рамках курса греческой литературы, благо драматурги Софокл и Еврипид, а позднее эллинистический мыслитель Фрейд, разобрали ее во всех подробностях[3]) историки переходят к Троянской войне, величайшему историческому событию XIII (иногда начала XII) века до н. э. Здесь, наконец, появляются и идут в ход археологические, экологические и всевозможные мультидисциплинарные данные; впрочем, по ходу дела всплывают и проясняются такие принципиальные вопросы, как причины и характер поддержки олимпийскими (и иными) богами воюющих сторон: отчего, например, Посейдон так настойчиво помогал ахейцам, ненавидя при этом Одиссея, а Аполлон, сильно обиженный в свое время троянцами, продолжал сражаться на их стороне; отчего поддержки Зевса, явно симпатизировавшего троянцам, все-таки оказалось недостаточно, чтобы спасти город. Другой часто разбираемый вопрос: от чего, собственно, умер Ахилл, раненный стрелой всего лишь в сухожилие? Едва ли стрела была отравлена; впрочем, повреждение богами сухожилий ноги — популярный древний сюжет, также попавший в Библию.