Кто и как изобрёл еврейский народ

Со времен Генриха Греца вплоть до сего дня выдвигается альтернативное объяснение происхождения еврейской диаспоры взамен весьма проблематичной теории «изгнания», содержавшей, как мы видели, серьезную хронологическую неувязку. Именно удивительное распространение иудаизма в двухсотпятидесятилетний период, предшествующий разрушению Второго храма, явилось следствием массовой эмиграции жителей Иудеи в различные уголки мира. Иными словами, колоссальное потрясение, вызванное завоеваниями Александра Великого, побудило неугомонных жителей Иудеи в огромном количестве оставить свою родину и отправиться в затяжные скитания из одной страны в другую. Важно отметить, что в ходе странствий они успевали обзавестись многочисленным потомством. Кроме того, эта массовая эмиграция, как правило, не была добровольной — ее вызывали текущие беды и проблемы каждой эпохи. Помимо взятых в плен, многие жители Иудеи попадали в безвыходное положение и оставляли любимую родину. Последнее предположение вполне логично, поскольку «нормальные» люди не покидают дом добровольно. В ходе этого динамичного, хотя и болезненного процесса образовалась процветающая еврейская диаспора.

Схема эмиграции и рассеяния была напрямую заимствована из финикийской и греческой истории. Эти культурно-языковые общности на определенном этапе истории также начали перемещаться и распространяться по миру; аналогичные процессы происходили и с другими народами и племенами.

Например, Грец, еще до того как выдвинул завуалированный тезис о наличии связи между разрушением Храма и рассеянием, написал в своей книге: «Тяжелая рука судьбы, кажется, уводила сынов Израиля все дальше и дальше от родины. Но в этом рассеянии было и благословение, и чувствовалось присутствие высшей охраняющей силы... Так же как греческие поселенцы смогли в свое время развить у различных народов чувство прекрасного и жажду знаний, так же как римляне стали примером для иноземцев в том, что касалось обустройства общинной жизни на основе закона и порядка, так рассеянный по миру древний культурный народ, евреи, помогли положить конец языческим безумствам, приобщиться к нравственным ценностям и обрести знание истинного Бога. Но хотя евреи и были рассеяны по миру, раса Израиля не распалась, ее органы остались едиными»[247].

У Шимона Дубнова, правда, пропадает наносной пафос, но национальная гордость и непрерывная «этническая» преемственность, как правило, остаются. Эмигрировавшие жители Иудеи либо были взяты в плен, либо стали беженцами из-за неблагоприятных обстоятельств[248]. Еврейско-русский историк прилежно цитирует Филона Александрийского, отметившего в одном из своих сочинений, что корни (иностранных) еврейских поселений — в Иудее[249], и в своей изобилующей обобщениями манере развертывает перед читателем драматическую сагу о вечно скитающемся народе.

В обширном сочинении Барона «диаспора» предстает в несколько ином обличье, хотя эмиграция и здесь играет выдающуюся роль в ее формировании: «Живая энергия еврейского народа способствовала его медленному распространению по всему Восточному Средиземноморью»; «Другие иудеи продолжали двигаться на восток — в Персию, на юг — в Аравию и Эфиопию, на запад — в Мавританию, Марокко, Испанию и, возможно, во Францию»; «Миграционные потоки из одной страны рассеяния в другую также становились все более масштабными...»[250]. Утверждения такого рода вплетены в его длинный и сложный рассказ о том, каким образом евреи рассеялись по свету, хотя автор (объявляющий свой подход социологическим) прекрасно сознает, что его модель не является ни точной, ни исчерпывающей.

В сионистской историографии, начиная с Ицхака Баера и Бенциона Динура, дискурс об эмиграции как первоисточнике диаспоры получил широчайшее распространение, разумеется, лишь в качестве дополнения, увы, не совсем удобного, к шаткой теории изгнания. Действительно, иудеи осели за пределами «родины» задолго до разрушения Второго храма, однако их принудили к этому, и вдобавок они жили в чужих краях как беженцы. Менахем Штерн, известный историк, принадлежащий к второму поколению израильских исследователей эпохи Второго храма, подытожил долгую историографическую традицию таким образом: «Различные факторы способствовали как географическому расширению еврейской диаспоры, так и ее количественному росту: практика насильственных выселений с родной земли, политические и религиозные преследования в Иудее, перспективы, открывавшиеся в странах с быстро растущей экономикой, таких как Египет в III веке до н. э., а также случаи обращения в иудаизм, уходящие своими корнями в начальный период эпохи Второго храма и достигшие пика в I веке н. э.»[251].