Кто я?

Как он верещал! Боже, настоящий талант! Если бы я сам не просил его вопить погромче, ни за что бы не подумал, что это сольное выступление – постановка. Надеюсь, и нападавшие не заподозрят подвоха. Нам нужно было их выманить, а не гоняться за ними по бурелому.

Выглянув из-под парусины, накрывавшей нас с головой, я обнаружил, что вокруг царит настоящий хаос: охрана суматошно пыталась построить строй, их начальник орал в голос, что-то требуя от очумело вращающих глазами людей. Возницы побросали вожжи и пытались укрыться в телегах. Верю! Верю! Мне хотелось хлопать в ладоши от радости. Пока все шло согласно плану.

К нам из леса бежали люди, потрясая оружием и грозно улюлюкая. Их было не меньше тридцати человек, некоторые выглядели очень серьёзно! Неужели очередные людоеды? Им оставалось преодолеть ещё метров тридцать, когда поведение людей, суетившихся возле телег, кардинальным образом поменялось – их движения приобрели смысл, в руках замелькали мечи, – а стоило бандитам добежать до дороги, из телег горохом посыпались злющие инквизиторы, на ходу разминая затекшие члены. Задуманное удалось на славу: сила встретила силу, и волна нападавших, ожидавшая встретить лишь слабое сопротивление, наткнулась на несокрушимый утёс.

Второй в своей жизни серьёзный бой воины встретили совсем по-другому. Никаких пленных нам больше не требовалось, а значит, не нужно и рисковать понапрасну, подставляться под удар, сдерживать замах. Воины с двух сторон за долю секунды сообразили, что ждать пощады от врагов не имеет смысла. Они столкнулись с грохотом и ревом. Тут же окрестности огласились криками боли и ярости. Звон мечей взвился ввысь, распугивая лесных обитателей, хруст костей, падение тяжелых тел на землю, рычание намертво сцепившихся воинов обрушились на меня, оглушая и заставляя завороженно наблюдать за этой пляской смерти.

На этот раз я оказался сторонним наблюдателем, но это обстоятельство ни на секунду не облегчило мне жизнь. Все голоса слились в один. Как можно управлять боем, если непонятно, где свои, где чужие? На солнце сверкали мечи, глухим звуком отдавались удары оружия о щиты. Перед глазами завертелся калейдоскоп из тел, так что мой мозг сразу потерял нить боя. Но Оррику как-то это удавалось. Именно мой спутник играл роль начальника охраны каравана, и я в который раз убедился, что он, как рыба в воде, чувствовал себя в бою. Инквизитор видел все и действовал единственно верным способом. Он шел сквозь схватку, раздавая четко выверенные удары, на моих глазах он несколько раз помешал врагу добить наших воинов. Инквизитор не стеснялся бить в спину, ставить подножки, сбивать с ног. Наше численное преимущество и его умелые действия постепенно перевешивали чашу весов.

Мне показалось, или я видел смазанную тень, метнувшуюся к опушке? Если это тот, о ком я думаю, мой план вполне удался и во второй части – Валена смогла вовремя обнаружить нападавших, и теперь Аридил шел по следу организаторов. Я мысленно пожелал ему удачи.

Битва понемногу стихала. Несмотря на наличие нескольких очень сильных бойцов, мои воины сначала оттеснили противника от обоза, а затем расчленили на части. К тому времени, как я выбрался из своего убежища, она разбилась на множество мелких стычек, на наше счастье, в этот раз уже наши бойцы бились вдвоем против одного нападавшего. На крики уже не оставалось сил, обе стороны берегли их для ударов. Этим я и воспользовался.

– Сдавайтесь! – крикнул я.

Меня никто не услышал – ну еще бы, откуда бы взяться луженой глотке? Тогда я попросил о помощи своего глашатая.

– Сдавайтесь! – подхватил купец Вериним после довольно ощутимого тычка в спину.

Лишние минуты схватки – это лишние раны, силы и кровь. Даже если сдадутся несколько человек, мои усилия потрачены не зря. И действительно, несколько нападавших замешкались, услышав крик купца, за что были мгновенно наказаны – мои бойцы и не подумали предоставлять им шансы на жизнь. Опустил меч – падай с перерезанной глоткой. Я на секунду опешил – не такой реакции я ожидал на свое предложение, но мой порыв остановил Вериним, догадавшийся о моих намерениях. Он буквально поймал меня за шкирку и втянул обратно в телегу.

– Без вас разберутся! – заорал он, и мне пришлось подчиниться.

Схватки закипели с новой силой, враг стал отступать, кто-то с той стороны попытался объединиться, чтобы пойти на прорыв, но и наши это понимали: очагов сопротивления становилось все меньше, преимущество – все больше. Оррик метался между воинами, помогал там, где его опыт ломал чужую силу и волю. Мне оставалось только смотреть за тем, как гибнут последние нападавшие, на свой счет в этот раз я не записал никого. Ну и фиг с ним, уж по этому поводу я печалиться точно не буду.

Последний враг безмолвно повалился на землю, его обступило семь моих воинов. Грид сплюнул на труп, утер с лица кровь – свою и чужую – и радостно заорал:

– Сдох, ублюдок! Победа!