Кто как Бог? Или сколько длился день творения

В языческих космогониях хтоническая материя противодействует Духу, гасит его порывы, и потому между ними не может быть созидательного диалога. Однако в библейской книге Бытия нет войны Бога с хаосом. Мир всецело послушен Творцу. И воды, и бездны радостно откликаются на Его повеления. И потому нет оснований переносить в мир Библии языческую идею враждебно-богоборческой материи[79]. Конечно, никто из православных и не думает считать, что материя враждебна Господу. Ведь раз она не имеет свободной воли и самосознания, она и физически не способна враждовать ни с кем. Поэтому то она и всегда послушна воле Вседержителя. Ведь Он не дал ей выбора и создал ее для пользования человека, а не ради ее собой. Если же мы, вслед за гностиками и пантеистами, припишем неодушевленной материи волю, хотя бы и всегда благую, тогда с неизбежностью мы как раз и придем к тому, что признаем возможность сопротивления ее Творческой Руке. А возможность эта очень быстро перерастет в действительность, ибо что может быть легче того предположения, до которого скатывается например о. Александр Мень, что само существование в этом мире смерти и тления обусловлено изначальным сопротивлением враждебного хаоса. И надо заметить, что взгляд этот, при всей своей богохульности, ближе нравственному чувству, чем мнение о. Андрея Кураева, вводящего тление и смерть в сам замысел Творца. Ведь тогда мы сможем сохранить библейскую истину, что Бог есть Любовь, хотя, конечно, Любовь весьма немощная и неумная. Но ведь немощь менее постыдная вещь чем жестокость, доходящая до садизма!

Однако будем помнить, что все вышесказанное прямо отвергает Того Бога, Которого исповедует Православная Церковь. Она верует в «Единого Бога, единое начало, безначального, несозданного, нерожденного, как неподлежащего гибели, так и бессмертного, вечного, беспредельного… источник благости и справедливости, свет мысленный, неприступный, могущество, неисследуемое никакой мерой, измеряемое только собственной Его волей, ибо Он может все, что хочет; в могущество – создателя всех тварей: как видимых, так и невидимых… не имеющее ничего противником»[80]. Очевидна разница между Таким Богом и слабым и жестоким божком эволюционистов!

Однако вернемся к логике эволюционистов. Главная подтасовка, которую они допускают, заключается в том, что на основании верного тезиса об том, что основная оппозиция в христианском понимании «Творец – тварь», выводят недоказанное положение, что следовательно материя и тварный дух родственны. Здесь наличествует логическая ошибка, называемая «недостаточным основанием». Примером ее является еще античное рассуждение. – Всякий петух есть птица, а следовательно, всякая птица – это петух. Ведь в самом священном символе мы исповедуем Бога, Творцом видимого всего и невидимого. Если качественной разницы между этими двумя мирами (Отцы их именуют чувственным и умопостигаемым) практически нет, то зачем было и писать отдельно о них в столь компактном вероизложении? Несомненно, что между Богом и серафимом пропасть несомненно больше, чем между серафимом и атомом, но ведь и вторая пропасть существует! Первый обладает и разумом, и свободной волей, и самосознанием, а второй не имеет ни первого, ни второго, ни третьего. Или мы уже дошли до панпсихизма?!

Понимание материи как некоей активной силы действительно известно Церкви еще со второго века. Тогда эту доктрину отстаивал еретик Гермоген. Но Невеста Христова тогда же ее и отвергла. Так зачем же возвращаться к старому гностицизму? Так что восклицание о. Андрея об возможности и неодушевленным существам к радостному соработничеству с Творцом совершенно бессмысленно. Радоваться может только живой!