Кто хочет процветать (СИ)

Слесарь зашел в ванную и занялся бачком. Сделал все быстро и аккуратно, развлекая себя собственными разговорами, рассчитанными на Веру. Она не удержалась, пару раз хохотнула, потом что-то ответила, и завязалась беседа. Слесарь, помыв руки, глянул в сторону кухни и проговорил, игриво воздев глаза к потолку:

— Неплохо бы кофе, ну, или чайку!

Вера засуетилась:

— Да, конечно. Одну минутку.

Но слесарь не спешил. Он удобно расположился на диванчике в кухне, уточнив:

— А что, хозяйка, кстати, как вас зовут?..

— Вера!

— …курить можно? — и поискал глазами пепельницу. Не найдя, взял блюдце, уже зная, что отказа не будет.

Вера сварила кофе, подала бутерброды и конфеты. К ее большому удивлению, слесарь, которого звали Максим, оказался не таким, какими были в ее представлении слесари. Он читал книги, интересовался театром, играл в известной футбольной команде одного крупного завода.

— Приглашают перейти в «Динамо», — как бы между прочим заметил он.

— В «Динамо»? — с уважением протянула Вера. — Конечно, переходите, что тут думать?!

— Да вот проведем еще три матча, не могу я подвести ребят из заводской команды, и перейду. Через год на игры уже за границу поеду. Мне тренер обещал. У тебя, говорит, потенциал! Ты можешь стать игроком международного класса.

Вера большими глазами смотрела на него и слушала. А потом стала убеждать Максима немедленно, даже поступившись совестью, переходить в «Динамо».

— Вдруг, пока вы будете проводить эти три матча, тренер найдет другого игрока. Нет! — Она встала с табурета и зашагала по кухне. — Вы должны, не теряя ни дня, идти в «Динамо».

Максим улыбнулся:

— Знаете что, приходите в эту субботу на матч.

— Я? — ткнула себя пальцем в грудь Вера. — На футбол?

— Что, не любите?

— Не то чтобы не люблю, а как-то не интересуюсь…

— Видно, в вашем доме мужчин нет.

— Угадали. Мама и младшая сестра.

— А вы все-таки приходите. Спросите на проходной Максима Ломова. Я вас на лучшее место посажу. Придете?

Вера рассмеялась и согласилась.

Игра произвела на нее впечатление. Особенно начало и конец, когда из усилителей раздавался марш.

Ломов договорился с Верой, что после игры она будет ждать его в парке у служебного выхода. Когда Вера подошла к этому выходу, то изумилась количеству людей, толпившихся перед ним. Едва появился Максим, как ему на шею бросилось сразу несколько девиц с цветами, визгом, поцелуями. Ему пришлось буквально отрывать их от себя, прокладывая дорогу к смущенной Вере.

Популярность с такого близкого расстояния ошеломила ее. По телевизору это понятно: где-то кого-то кто-то приветствует и превозносит, а тут — рядом! Да еще человека, которого она знает.

Переложив охапку цветов на согнутый локоть левой руки, Ломов подошел к ней, обнял за плечи и повел за собой. Вера была точно в полусне. На все предложения Максима она отвечала согласием. Впрочем, он не спрашивал, а сообщал: «Сейчас едем в кафе отмечать нашу победу. Посмотришь, как здорово будет!»

Подъехали к кафе, закрытому по этому случаю для обычных посетителей. Когда команда вошла в зал, музыканты заиграли туш. Раздались аплодисменты, крики «Ура!», опять девицы гроздьями повисли на Максиме. Шампанское, тосты и скандирование, как на трибуне, когда он вел мяч, принесший команде победу: «Лом!.. Лом!.. До дна! Ура!..» Ломов выпил полный бокал и бросил его на пол.

На следующий вечер он пригласил Веру в гости к своему другу детства. Когда совсем стемнело, шумная компания вышла во двор большого дома. Хохоча и толкаясь, все расселись на двух скамьях под высокими акациями, Максим взял несколько аккордов на гитаре, чем вызвал бурное одобрение, и запел. Свет от фонаря падал ему на лицо. Вера смотрела на Максима и чувствовала, что какие-то невидимые нити опутывают ее тело и сознание. А девицы наперебой кокетничали с ним, игриво предлагая: «Возьми меня, Максимка, замуж, не пожалеешь!..»

— А зачем ему ты? — вдруг спросил насмешливый женский голос. — Ему не нужна жена парикмахерша. Он теперь с учеными девушками гуляет. Ух, какими учеными!.. Такими, что без очков даже разглядеть его не могут.

— И хорошо! — отозвался другой голос. — За этими очками и ее не сильно видно. А чем меньше видно, тем она красивее кажется!

Ломов оборвал пение, но ответить не успел, кто-то включил магнитофон, и все задергались в грохочущих ритмах. Вере стало не по себе, она словно очнулась, оглядела с внутренней неприязнью, в принципе, совершенно чуждых ей людей. Встала, хотела позвать Максима, но только успела увидеть, как он скрылся в палисаднике. Она пошла за ним.

— Значит, все? Бросаешь меня?! — донеслось до Веры, осторожно ступавшей в темноте, чтобы не споткнуться. — Как в это «Динамо» засобирался, так Валечка-парикмахерша не нужна стала. Конечно! Ты уже в сборную метишь! Тебе жена образованная нужна!

— Ну прямо монолог из фильма! — расхохотался Максим. — Образованная жена! — передразнил он. — Ты даже своими словами не можешь сказать.