Кто хочет процветать (СИ)

— Да! — выкрикнул он и даже обернулся, будто кто-то, стоя позади него, выразил свой протест. — Выставлю, и будет ажиотаж, столпотворение любопытных и жадных до зрелищ. Тех, кто хочет насладиться видом чужой смерти в преддверии собственной. Богатство нанимает охрану, чтобы защищаться от им же порождаемых убийц. — Фролов расхохотался. — Ну вот, простые люди, вам и утешение. На вашу жизнь никто, кроме Случая, не покушается. Живите спокойно. А о таких, как Валентина Милавина, заботятся, чтобы они спали спокойно… вечным сном.

Сергей расправил усталые плечи, отложил карандаш, выключил свет и спустился вниз. Не раздеваясь, улегся на диван у камина, натянул на себя толстый плед и заснул. Но сон был неспокоен. Все мерещилась Тина. Слышался ее голос. Смех.

«Да она вовсе не умерла. Это мне снилось. Я же слышу ее дыхание… Вот только проснуться надо…»

Проснулся. Темно. «Нет, все наоборот. Валентина умерла. Это мне снилось, что она живая».

Утром вьюжило страшно. За окном повисла сырая снежная мгла. Фролов позавтракал тем, что нашел в сумке, опять поднялся на второй этаж и принялся работать. Незаметно мгла из серой стала черной, и вьюга завыла еще сильней. Ужин художника был скуден, но сон крепок.

Проснулся Сергей со страшным чувством голода. Встал, прошел на кухню. Сумка оказалась пустой. Пошарил в шкафах. «Кто же принесет сюда чего-нибудь, кроме меня самого?» — засунув руки под мышки, тоскливым взглядом обвел он кухню. Ничего, кроме пачки сахара, не нашел. Вскипятил воду, положил три ложки сахара, выпил. Но есть хотелось! Выглянул в окно в надежде, что произошло чудо и можно будет вернуться в Москву. Чудо отчасти произошло. Стояла тихая, безветренная погода, золотилось солнце, и в его лучах сверкали и переливались непроходимые сугробы.

«Может, Соколовы тоже на даче? — подумал Сергей о семье приятеля. — Надо одеться и сходить к ним. Единственный выход. Потому что уже не есть, а жрать хочется».

Сергей быстро принял прохладный душ, побрился, вынул из сумки чистую рубашку, свитер, черные джинсы, надел куртку, высокие ботинки и отправился, увязая в сугробах, на дачу друзей. Шел, подбадривая себя мыслью, что они наверняка там. На всякий случай, правда, поглядывал по сторонам, может, кто-то еще где-нибудь есть. Но дачи стояли неприветливые, наглухо закрытые. Вот и дом Соколовых. Постучал, покричал. Плюнул. Выругался. Закурил. Пошел обратно, думая, что надо идти к сторожу, хотя на того надежды было мало. Дачный поселок-то не из фешенебельных, и сторож оставлял его, когда хотел.

Солидный дом, обнесенный решетчатым забором, привлек внимание Сергея.

— Ого! Оказывается, и у нас происходят перемены. Вон как отстраиваться начали.

Фролов пошел по незнакомой для него улице поселка. И вдруг во дворе двухэтажного дома с террасой увидел женщину в куртке и короткой юбке, с кем-то оживленно разговаривающую по мобильному телефону.

Сергей остановился у дерева и прислушался.

«В любом случае в бутерброде и чашке кофе здесь мне не откажут», — решил он.

— Занесло снегом, точно в страшной в сказке, — сетовала женщина. — Но я, признаться, не хотела быть там с тобой, знаешь, эти толки!.. И приехала-то сюда за пустяком. Стукнуло в голову найти одну тетрадь. Старую, еще студенческую. Думала, заеду часа на три. Отдохну, подышу воздухом, тетрадь найду. Только въехала, начал срываться снег, а потом как посыпало… Я побоялась возвращаться. Вдруг застряну! Подумала, переночую, а к утру все растает. Куда там!.. Еще больше насыпало. Но ты держись! Буду звонить постоянно, и ты звони. Целую. Я с тобой! — Женщина отключила телефон, отбросила с лица прядь волос и пошла к дому.

— Постойте! — донесся до нее громкий от голода голос Фролова.

Женщина вздрогнула и обернулась. Заметила Фролова. Поджала губы и опустила руку в карман.

— Вы не пугайтесь! — смягчил он свой голодный голос. — Я сосед ваш с другой улицы… Да… — широкая улыбка озарила лицо Сергея, — вы меня знаете. Мы с вами познакомились на карнавале, помните? Меня зовут Сергей Фролов!

Вера присмотрелась. Подошла к решетчатому забору, оплетенному ветвями дикой ежевики.

— Здравствуйте, — рассмеялась она. — А вас что сюда занесло?

Фролов тоже рассмеялся:

— Захотелось уединиться, чтобы поработать.

— Ну так вы получили то, что хотели. По-моему, большего уединения в наше время и не сыскать.

— Согласен, — продолжал смеяться Фролов. — Но дело в том, что свою московскую квартиру я покинул несколько второпях, побросал в сумку, что было в холодильнике. На два дня хватило. Сегодня с утра, признаюсь, ничего, кроме кипятка с тремя ложками сахара… не ел.

— Бедный! — приложила руки к щекам Вера. — Бедный! Ну тогда проходите. — Она открыла калитку.

— А вы не боитесь одна? — задал вопрос не очень к месту Фролов.

— Нет, не боюсь.

Он понял, почему, заметив его, Вера опустила руку в карман.

«Писательница детективных романов. Море крови пролила на бумаге. Морально вполне готова и сама убить. Выстрелила бы, почувствовав опасность, не задумываясь».

Они вошли в просторный холл.

— Давайте без церемоний, сразу на кухню! — предложила Вера.