Кто хочет процветать (СИ)

Вера поднялась с кресла, подошла к камину, чтобы зажечь свечи, стоявшие на полке, и задумалась:

«Разглагольствую о будущем романе, высказываю мнение, принимаю позы известного писателя, а то, что Милена меня уже вычеркнула из списка авторов, напрочь отбрасываю. Делаю ставку на худосочного, нервного Олега. Говоря прямо, я вступаю в борьбу с Пшеничной и мое орудие в этой борьбе — Олег!»

Вера зажгла свечи и тихо воскликнула:

— Уже вечер, надо же, как мы заговорились!

Фролов поднялся с кресла и принялся извиняться:

— Я, наверное, оторвал вас от дел. Но я ухожу. В самом деле, засиделся.

Зазвонил сотовый Астровой.

— Извините, — бросила она Фролову и быстрым шагом направилась в другую комнату, но прежде чем скрыться, крикнула: — Я вас без ужина не отпущу!

Сергей сощурился, как кот, лежащий на диване, и снова сел в кресло, плеснув на дно бокала коньяку.

«Какая она!.. И не подумаешь, что книги пишет. Настоящая женщина. Правда, умная, что, если признаться, создает неприятные моменты. Женщина должна быть умна ровно настолько, насколько это интересно мужчине».

В соседней комнате Вера, глядя на себя в зеркало, разговаривала с Олегом:

— Да, милый, да! Все понимаю, но завязла в снегах, как корабль во льдах Антарктиды. Одна! Грущу и думаю о тебе. Завтра вырвусь обязательно, даже если придется идти пешком! Целую миллион раз. Я с тобой! Поверь, все, что должно было случиться ужасного, случилось и уже позади. Больше ничего плохого не будет, — говорила она, не без удовольствия разглядывая себя в зеркале, то подбирая, то распуская волосы.

Олег ныл, страдал, капризничал. Астрова вертела головой, придавала лицу различные выражения, фиксируя в памяти, какие ей больше идут, и думала: «Если бы ты знал, как ты мне надоел, то тут же бы повесился!»

— Да, милый, — проговорила, выразив страдание на лице.

«А мы с этим художником Сергеем, кажется, хорошо коньячку пригубили! — улыбнулась озорно. — Нет, это отлично, что он натолкнулся на меня. Иначе сидела бы здесь одна, стучала бы по клавишам ноутбука и исходила злобой от бессилия поставить Милену на место. Но я ее поставлю! Она слишком плохого мнения обо мне. Моя задача — разубедить ее!»

Ощущая во всем теле упругость, с задором в глазах Астрова вернулась в гостиную.

— Что бы нам приготовить на ужин? — серьезно задумалась она.

— К сожалению, я не могу вам ничего посоветовать. Мне незнакомо содержимое вашего холодильника.

Вера согласно кивнула:

— Вы не будете против мясного ассорти, овощного салата и красного вина?

— Не буду! — широко улыбнулся Фролов и пошел следом за ней на кухню.

Она принялась раскладывать на тарелки тонкие ломтики различных мясных деликатесов, а Фролов стоял рядом, чтобы взять блюдо и отнести его в гостиную. Горячая, перехватывающая дыхание волна, подобравшись совершенно незаметно, окатила Веру с ног до головы. И волну эту, сам того не желая, послал Фролов. От него исходило такое тепло! Вере нравилось, что он стоял рядом с ней. Такой мужественный, сильный, с редко встречающимся в наши дни интеллигентным лицом. Запах его туалетной воды слегка будоражил ее и без того не добродетельные мысли.

«Интересно, а…» — далее она, постеснявшись сама себя, не решилась продолжить. Она вынула из холодильника прозрачную коробку с салатом и стала перекладывать его на тарелку. А Фролов все стоял рядом, что-то говорил, она отвечала, кокетливо улыбаясь. Но мысли!.. «А что, если он?.. Но я не давала повода! А какой повод нужен для настоящего мужчины, если ему понравилась женщина? А если я ему не очень… понравилась? С известной Астровой престижно быть знакомым, но вот делить с ней постель — это, как говорится, на любителя». Ей стало досадно. Она, писатель, человек, умеющий проникать в чужие мысли, могла только считать с информационного поля Фролова, что ему здесь хорошо, и все!

Языки пламени вились в камине, матовые бра неярко освещали гостиную. На столе в прозрачном подсвечнике, испуская томный аромат, горела свеча.

— Вы очень верно говорили об убийстве как об одной из основных примет нашего времени, — вернулся к прерванному разговору Сергей. — Вы себе даже не можете представить, но меня, пока еще приватно, обвинили в убийстве Валентины Милавиной, — неожиданно признался он.

— Что? — Кусочек мясного деликатеса на вилке завис у приоткрытого рта Астровой. — Вас?.. — Она секунду подумала и спросила: — На каком основании?

— На том, что я был с ней знаком. Что когда-то мы с ней едва не поженились. И вот, спустя много лет, случайно встретившись с Валентиной, меня, по мнению одного подполковника милиции, обуяла зависть к ее блестящему положению. И я задумал убить ее и украсть тетрадь, в которую она записывала свои новые композиции духов.

— Это безосновательно.

— Однако, если взяться как следует, эту версию можно блестяще разработать. Видите ли, много лет назад я был полон юношеского задора, не лишен тщеславия, а главное, таланта. Мне прочили блестящее будущее. Но… не случилось. Были, правда, две выставки. Как бы вам это рассказать?.. Простите, — спохватился Сергей, — может, вам это совсем неинтересно?