Кто хочет процветать (СИ)

— Нет-нет! Продолжайте! — попросила его Вера.

Сергей прикурил от пламени свечи, немного подумал, желая придать стройность и ясность своим мыслям:

— Еще когда я заканчивал академию, у меня возникла идея написать угольным карандашом серию рисунков под общим названием «Последнее впечатление», то есть отобразить то самое последнее впечатление, с каким человек покидает этот мир. Я получил возможность сопровождать группу сотрудников уголовного розыска, выезжавшую на места преступлений. Кстати, вам это должно быть интересно, я был свидетелем последних минут жизни вашего бывшего издателя Пшеничного. Яркая была картина. На площадке крыльца распростертый Пшеничный и возле него на коленях в подвенечном наряде его юная невеста…

— Вот как?! — воскликнула Вера. — Да, скажу честно, для меня это был шок. Мы неплохо понимали друг друга со Станиславом Михайловичем. С его дочерью у меня сложились непростые отношения.

— И вдруг, совершенно неожиданно, — продолжил Сергей, — звонит мне мой старый знакомый подполковник Терпугов и приглашает на новое дело. Я сломя голову собираюсь, мы едем и оказываемся у пассажа «Елисаветинский», у меня сердце похолодело от предчувствия. Заходим. За столом, откинув голову назад, сидит Валентина с затянутым на шее шарфом. Жуткая картина! Не могу объяснить, но точно двойник вышел из меня и стал делать наброски. Позже, когда я пришел в себя, то хотел сказать Терпугову, что знаком с Тиной, что виделся с ней совсем недавно, но какое-то странное и в то же время властное бессилие напало на меня. А подполковник, узнав от родителей Тины о нашем давнем знакомстве и о том, что я за неделю до убийства был с ней на карнавале, а до этого мы обедали в ресторане, построил версию, что убийца Милавиной — я, несостоявшийся художник Фролов. Ну… — развел руками Сергей, — что ему ответить?

— А отвечать придется.

— Это-то меня и бесит! Живу, никого не трогаю, прозябаю на работе, возвращаюсь в переполненном вагоне метро… Так теперь, чтобы не упекли, я буду вынужден доказывать, что не убивал Валентину!

— А почему так случилось, что вы не состоялись как художник? — спросила Вера, добавив: — Если вам неприятно, то не будем говорить на эту тему.

Фролов пожал плечами, подошел к камину, облокотился на него и сказал:

— Не знаю! Загадка!.. Кажется, если бы разгадал, легче бы стало. Началось все, наверное, с первой выставки в Манеже. Я представил три картины. Все говорили, что они лучшие, а лавры достались другому. Что-то на меня накатило, все стало противным, душным и Валентина в том числе. Думал, вырвусь из ее тягучих, точно тина, объятий и обрету себя. Вырвался. Попал в другие объятия… Нечистоплотные, обманные, хмельные… Закрутило меня. Потихоньку очнулся, решил довести до конца «Последние впечатления». Но, что бы ни начинал, к чему бы ни стремился, наталкиваюсь на стеклянную стену неимоверной толщины. Она скользкая и холодная как лед, не взобраться на нее, не обойти, не пробить… Знаю, за этой стеной параллельная жизнь, та, которая могла случиться, да не случилась. И вот когда разозлишься, когда тоска выест душу, разбежишься — и лбом. Отлетишь, придешь в себя и тянешь лямку по-старому. Короче, я покорился, погрузился в ту жизнь, какая мне выпала. Рисую этикетки для бутылок. Для кого-то, может, это предел мечтаний и возможностей, но для меня… Для меня — это болото. Иногда, чувствую, точно какая-то сила выталкивает меня, хватаюсь за надежду, ну, думаю, на этот раз выползу… Куда там! Эта же сила вдруг начинает заталкивать обратно, но так, чтобы не захлебнулся окончательно, а мучился. Когда же увидит, что я уже наглотался столько, что вот-вот… Она опять вытолкнет и опять обратно. Вы, наверное, тоже наглотались, пока стали известной, или вы из везучих?

Вера прищурила глаза, глядя на синевато-золотистое пламя свечи.

— И наглоталась, но и повезло, — ответила она, продолжая о чем-то думать, и неожиданно пояснила и себе, и Фролову: — Наверное, оттого что продалась, оттого и повезло.

— Не корите себя. Многие хотели бы продаться, как вы, да никто не покупает.

— В принципе, да.

— А я вот, решив довести свои «Впечатления» до конца, выехал за самым последним — жертвой оказалась Тина. Втянула она меня в историю. А вообще, как задумаешься… Ну сделаю! Кто оценит? Кому это нужно?