Кто хочет процветать (СИ)

— Выпей коньячку, и все пройдет. Это точно не без влияния убийства Милавиной. Всех нас это придавило. В общем, когда говорят, бизнес жесток, мы соглашаемся, но, когда убивают близко знакомого тебе человека, становится жутко. Однако, с другой стороны, они сами выбрали этот путь. На вопрос, кому тревожнее живется, один древнегреческий философ ответил: «Тому, кто больше всего жаждет благоденствия»[8]. Так что каждый живет или хотя бы старается жить по своему выбору. Милавина, уверен, не захотела бы быть, к примеру, актрисой. Внешне — блеск и сплошной праздник. Но даже во время праздника приходится мерзнуть на сквозняке за кулисами и каждый день сражаться за место под софитами. Ну и так далее. А награда за всю жизнь — сотая часть того, что она имеет… имела, — поправился Новгородцев. — Тебе же, моя милая, — обнял он Ксению за плечи, — бояться нечего. Никто на тебя специально покушаться не будет. Так что допивай коньяк и забудь. Понравилась парню, он припустил за тобой, а журнал — для предлога.

Ксения допила коньяк, поежилась:

— Все равно неприятно. Невольно возвращаешься мыслями к Валентине.

— Да, завидная была женщина, — со вздохом сожаления произнес Ладимир. — И ведь могла бы помочь одаренному человеку, так нет, выбрала богатого.

Ксения иронично посмотрела на него.

— Это что ж? Тебе, что ли, могла бы помочь?

Новгородцев встрепенулся, точно захваченный врасплох:

— А?!

— Понятно. Мечтал, значит, обаять Тину, чтобы она тебе деньжонок на клип, на костюмы, на всякие артистические аксессуары подкинула, так?

— А хотя бы и так! Я артист. Мне блеск нужен.

— Твой блеск — это талант.

Ладимир обреченно махнул рукой:

— Что об этом говорить!

— Выходит, слух, что за Тиной увивался один артист, был правдой?

Он расхохотался:

— До тебя как дошел? Ну языкатые люди! Было дело, увивался, — Новгородцев многозначительно поднял указательный палец, — но по делу. Милавина не в моем вкусе.

— И ты не в ее оказался.

— Зато ты в моем и я в твоем.

— Теперь сомневаюсь.

— Только не во мне. К тебе у меня чистые чувства.

— Взять с меня нечего.

— Точно. Так что просто люблю.

— Ой, современные мужчины! Измельчали!

— Ой, — в тон ей воскликнул Ладимир, — зато женщины отличаются поразительным постоянством, извечно добиваются состоятельных мужчин.

Ксения звонко рассмеялась и пошла на кухню, крикнув:

— Принесу чего-нибудь перекусить.

Новгородцев тоже поднялся с дивана.

— Я купил твой любимый сыр и красное французское вино.

— Изысканно! — донесся из кухни голос Ксении.

— При свечах ужинать будем? — пропел вопрос Ладимир.

— При свечах, — появилась с подносом Ксения. — Да! — спохватилась она, расставляя тарелки. — Ты же еще ничего не знаешь! Было оглашено завещание Милавиной.

— И что? — с интересом посмотрел он на нее.

— Это невероятно! Она все завещала Олегу!

— Что?! — Ладимир так и сел на диван с бутылкой вина и штопором в руках. — Ты меня разыгрываешь, — после паузы проговорил он.

— Нет! Обязала только своим родителям выплачивать ежемесячный пенсион. И все, абсолютно все оставила Олегу.

— С ума сойти, — бессильно опустив плечи, произнес Новгородцев. — Пшеничный теперь богат, как Крез. Не представляю, что он со всем этим будет делать?

— Не волнуйся, у него есть отличная помощница, Милена. Она уже все продумала.

— Неужели он такой дурак, что позволит ей вмешаться? Да я бы… Я бы… — совершенно растерялся Ладимир, войдя в роль наследника.

— Сам же говорил, бизнес жесток. Олегу одному не справиться. Милена ему необходима.

— Эх, Олегу бы силу и хватку Милены.

— Было бы неплохо. Хотя, знаешь, он нас с Миленой очень удивил. На вечере памяти Валентины он вел себя чрезвычайно сдержанно и даже, сказала бы, уверенно.

Ладимир наконец откупорил бутылку и разлил вино в бокалы.

— Бывают метаморфозы. А как Пшеничный себя еще покажет?! Да таким бизнесменом станет, что Милене и не снилось?

Ксения пожала плечами.

— Слушай, — загорелись глаза Новгородцева, — поговори с Олегом. Намекни ему открытым текстом, что бизнесмен обязан помогать представителям искусства, но не вообще, а адресно.

— И указать именно твой адрес, я правильно поняла?

— Абсолютно!

Ксения с насмешливым сожалением глянула на него:

— Милене я уже намекала на это. Она мне ответила, что книгоиздательский бизнес — это тоже искусство. Поэтому артисту лучше обратиться в ту сферу бизнеса, которая никоим образом не соприкасается с искусством и потому может оказать ему помощь.

— Но Олег — это же не Милена.

— Согласна. Здесь шансов больше. Но почему я тебе должна помогать? Потому что люблю? Тогда почему ты мне не помогаешь? Мне вон тоже хочется такой шикарный палантин, как у Лонцовой.

— Ну ты же знаешь, — сник Новгородцев, — что я зарабатываю?! Так!.. Кручусь, предлагаюсь. Но ведь не всегда берут. Устал.

Ксения подлезла к нему под руку и, прося прощения, заглянула в глаза:

— Глупость сказала. Вот ты со мной, и все хорошо. Даже испуг прошел совсем.

Ладимир улыбнулся, провел рукой по ее волосам:

— Гори все синим пламенем, нам с тобой сейчас хорошо, а вот будет ли лучше, это уже вопрос. Так что ловим момент.

* * *