Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды

— Ах ты, задница! — вопит Эзер, однако видно, что он в полном восторге. — Скотина несчастная! Да я делал двадцатки с линиями Гильеша — это такие тончайшие линии сеточкой, которые никому не подделать вручную, а я подделывал, и ни одна живая душа ничего не замечала, а государственный банк спокойно принимал их к оплате. И вы боитесь, что я не сумею нарисовать какой-то там дерьмовый фирменный бланк?! Дураки набитые, вот вы кто! Придумали какую-то молнию — вот, дескать, как быстро мы работаем! А ну разбегайтесь, чтобы я был тут один, и сегодня вечером в половине восьмого у вас, дубины стоеросовые, глаза на лоб полезут! Дай мне только пять марок, я распишусь, квитанцию потом получишь… Да идите же, чего уставились! Эх, ребятки, вот это работа так работа, для такого дела настоящий мастер требуется! Я давно хотел (да что вы уставились, в самом деле!) хотя бы еще разок показать, на что я способен, — но чтобы все по-честному, вот как сейчас. А то у меня вечно одна уголовщина получается. Ну, ладно, разбегайтесь поскорее, у меня уже руки чешутся… Дайте же мастеру показать свое мастерство!

— Да он не в себе!

— Ну, пока, Эзер!

— Смотри ненароком не нарисуй двадцаток на нашем бланке!

И все, смеясь, уходят.

4

Конечно, каждая задача имела свои трудности, но их задача — и в этом Маак и Куфальт были согласны друг с другом — наверняка была самой трудной. За сто восемьдесят марок купить, взять напрокат или просто на время шесть пишущих машинок — легким такое дело не назовешь.

Все их помыслы теперь были устремлены к Луи Грюншпому.

Этот господин регулярно помещал в гамбургских газетах объявления о том, что у него имеется неслыханно богатый выбор новых и подержанных машинок, в том числе и технических новинок всех систем. Возможна рассрочка, минимальный месячный взнос — десять марок!

Выяснилось, что склад господина Грюншпома находится в отдаленном районе города, в темном закоулке, утыканном лавками старьевщиков, а сам господин Грюншпом оказался долговязым и худосочным стариком с всклокоченной бородой. У него и в самом деле имелись пишущие машинки всех систем, начиная с самой древней, но для рассрочки с месячным взносом в десять марок надо было представить поручительство чуть ли не самого премьер-министра или по крайней мере директора крупного банка.

Грюншпом буравит посетителей быстрыми черными глазками и тараторит:

— Ну, возьмите же вон ту! Прекрасная машинка, сносу не будет! И всего девяносто марок, причем только две трети наличными, а остальное — под вексель на три месяца, если, конечно, найдется надежный гарант.

Куфальт и Маак смотрят на эту машинку: спереди пластинка с буквами. Передвижная ручка со стрелкой указывает нужную букву, валик приходит в движение, медленно подплывает к бумаге, прижимается — ох, эх, наконец буква отпечаталась… Куфальт и Маак только пожимают плечами.

— Чудесная же машинка, — не отстает господин Грюншпом. — А как печатает! Игрушка, а не машинка! (И только в этом безусловно прав!)

— Знаете, что я вам скажу, — перебивает поток слов Маак. — Мы открываем машинописное бюро. Фирма наша молодая, но уже есть солидные заказы, даже можно сказать блестящие. Однако нам необходимо в течение трех часов приобрести шесть машинок — больших, современных конторских машинок, понимаете? Заплатим вам задаток — по тридцать марок за каждую, а остальную сумму выплатим в рассрочку — по тридцатке в месяц. Как твое мнение, Куфальт, можно, пожалуй, и по сорок?

Куфальт согласно кивает, а господин Грюншпом с сомнением качает головой.

— Разрешите узнать, от кого у вас такие блестящие заказы?

Куфальт и Маак переглядываются.

И Куфальт отвечает:

— Ну, скажем, от одной текстильной фирмы. «Эмиль Гнуцман, наследник Штилинга».

Грюншпом одобрительно кивает:

— Хорошая фирма. Солидная фирма. Работает на машинках «адлер», приобретает непосредственно у агента фирмы-изготовителя. Я как-то купил у них несколько подержанных машинок. Ну и торгуется же господин Бер — просто ужас!

— Тут вы правы! — смеется Куфальт. — Со мной тоже ужасно торговался. Семь потов сошло, пока получил заказ!

Господин Грюншпом немного оттаял, уже не глядит на них так недоверчиво.

— Разрешите еще узнать, каков же размер заказа?

— Примерно три тысячи марок чистого заработка, — с достоинством отвечает Маак.

Господин Грюншпом погружается в раздумье. При этом он ходит из угла в угол, пока решение наконец не складывается у него в голове. Тут он останавливается.

— Так как вы молоды, хотите работать и кажетесь мне людьми честными и порядочными, вот что я вам предложу: завтра утром, в десять часов, я предоставлю вам шесть машинок, почти новых…

— Не почти новых, а новых! — перебивает его Маак.

— Почти новых, — не поддается господин Грюншпом. — Товар — первый сорт: «мерседес», «адлер», «ундервуд», «АЭГ». Вы даете мне задаток — триста марок, а также гарантийное письмо от господина Бера в том, что через месяц я смогу получить от фирмы тысячу пятьсот марок в счет оплаты вашего заказа…

— Ни в коем случае! — взрывается Куфальт. — А нам на что жить прикажете?