Кто хоть раз хлебнул тюремной баланды...

И надо же, господин Брёдхен не договаривает своего предложения, так лихо начатого словами «Вы…».

— Если вам хочется подольше посидеть в изоляторе, Куфальт, — вместо этого произносит он.

— Ну что стоит мне провести ночь-другую в тюрьме? — зло спрашивает Куфальт.

Господин Брёдхен не обращает на это внимания, вероятно, он не может понять злости Куфальта.

— А из какого ящика вы взяли деньги?

— Из ящика комода.

— Из первого, второго или третьего?

— Из самого верхнего, нет, я точно уже не помню, я очень волновался.

— Где же они лежали?

— Кажется, под бельем.

— А как вы догадались? Вам кто-то сказал, что деньги там?

— Откуда. Я просто попробовал, потому что она долго возилась у плиты.

— Так-так. — Господин Брёдхен задумчиво потирает свои плохо выбритые щеки. — Так-так. Значит, мы можем составить протокол?

— Да.

— Вы подпишете?

— Да.

— И сядете за это в тюрьму?

— Да.

— Я думаю, годика на два.

— И я так думаю, господин инспектор, — дерзко произносит Куфальт и с притворной покорностью глядит на Брёдхена, Он понял, что они только морочат голову, что протокол никогда не будет составлен.

— Гоните его в шею, Брёдхен, — внезапно срывается офицер. — Я не могу его больше слышать, этого завравшегося сукиного сына.

— Слушаюсь, господин майор.

Брёдхен вытягивается по стойке смирно, Куфальт тоже вскакивает во время этой вспышки гнева.

Брёдхен вполголоса спрашивает:

— А другое дело?

— Гоните его! Гоните, вы же видите! Сам когда-нибудь влипнет, зачем нам мучиться?! Только попадись нам, субчик! — кричит офицер Куфальту прямо в лицо, грозя ему кулаком.

— Всего наилучшего, — вежливо произносит Куфальт и в сопровождении Брёдхена выходит из бюро.

— Это что же получается, господин инспектор! — спрашивает он за дверью. — Что это он разошелся? Разве не я украл деньги?

— Проваливайте, приятель. Вам выдадут ваши вещички, и мотайте отсюда. Я сейчас позвоню.

— Разве я вам что-то напортил? Ничего не понимаю. Вы мне скажите…

— Ну только попадись ты мне, подлюка. Уж я тебе покажу!..

Куфальт смотрит на пожелтевшее, искаженное злостью лицо.

«Ну, теперь не остановишь», — думает он.

— Что стоит мне провести одну ночь в тюрьме, господин инспектор, — произносит он, и на сей раз господин Брёдхен понял.

— Послушайте, вы! — кричит он.

Но Куфальт уже бежит в каптерку, чтобы получить там свои вещи.

9

Через два часа Куфальт сидит в гамбургском поезде.

Все как в тот майский день, когда его выпустили: опять придется все начинать сначала, все в тумане!

Но все не так, как в мае. Он знает, действовать, как тогда, он не будет.

На этот раз он попробует по-другому. Ему незачем стараться, так или иначе все кончится плохо. «Прощай», — думает он.

— Видите ли, — сказал господин Крафт. — Мы ведь уже знаем от Брёдхена, что не вы взяли деньги, и все-таки…

— Может быть, вы знаете, кто их взял? — с любопытством спрашивает Куфальт.

— Он и этого не знает! Сам каменщик Цвитуш! Вы удивлены?

— Да ведь он мне хотел все ребра переломать, — в самом деле удивляется Куфальт. — Почему же он их взял?

— Да ведь он известный пьянчужка. Полтора года терпел, пока о нем заботилось общество трезвости, а теперь снова запил. Все разом наверстал.

— Вот сволочь! — с чувством произносит Куфальт. — А я бы из-за него сел. Это Брёдхен расколол?

— Да нет. Хозяин пивнушки, которому Цвитуш передал деньги на хранение, чтобы пропить их потихоньку от старухи. Хозяин пришел сам, когда услышал о вашем деле.

— Значит, весь городок знает о моем деле? — спрашивает Куфальт.

— Да! — с нажимом произносит Крафт. И торопливо добавляет: — Вот видите, Куфальт, именно поэтому вы больше не можете работать у нас. Пока никто не знал, вы понимаете?.. Но теперь, когда все-все знают, вы понимаете! Ходить по квартирам, может быть, вам придется отвечать!

Секунду Куфальт молча смотрит на него.

— До сих пор ничего не пропало! — произнес он.

— Да, нет-нет, я ведь ничего не говорю. Но ведь всякое можно сказать, ведь вам это тоже неприятно.

— Я хорошо работал.

— Хорошо работали! Спору нет, работали хорошо! Наш лучший сборщик подписок! Но сейчас дела обстоят таким образом… мы даже готовы заплатить вам отступного, тридцать марок, нет, пятьдесят марок, ведь так, господин Фреезе?.. И это несмотря на то, что вы у нас так хорошо зарабатывали. Но вы понимаете…

Ему хотелось как можно скорее распрощаться.

— И за комнату вы тоже должны заплатить, — угрюмо произнес Куфальт. — Я здесь не останусь, я вернусь в Гамбург.

— Но… — начал было господин Крафт.

— Ладно, брось, — произнес Фреезе. — Заплати ему. Вот что, Куфальт, к Хардерам я бы не стал заходить…

Широко раскрыв глаза, Куфальт удивленно посмотрел на него.

— Брёдхен и у Хардеров был.

Все. Крышка. Конец. Тоже хорошо.

— Возьмите с собой последний номер, — догнал его Фреезе. — Прямо из типографии. Огромный пожар — тоже один из ваших… — Он замолк на полуслове, а затем добавил: — Ну ладно, всего доброго, Куфальт.

— Только без Трены, — произносит Куфальт, пытаясь засмеяться.

— А, Трена, Трена, — произносит Фреезе. — Она от вас не убежит. Все равно она будет с вами. Кстати, в Гамбурге есть каналы…