Кто — кого?

А инженеры и техники, не искушенные в математических тонкостях, называют разнообразие узоров, которое может дать способ Жаккара, бесконечным.

Ткацкий станок, оснащенный прибором Жаккара, представляет собой, если пользоваться современной терминологией, первую рабочую машину с программным управлением.

Следует сказать, что в процессе зевообразования вместе с верхней решеткой поднимаются сотни крючков, лиц, нитей, специальных грузиков. В результате вес движущихся частей составляет несколько десятков килограммов. Вряд ли механизм зевообразования мог надежно работать, если бы такие усилия пришлось передавать через иглы и перфокарты. Жаккар нашел выход из этого положения. Механизм зевообразования приводится в движение массивной рычажной передачей. Необходимая для этого энергия поступает из нерегулируемого постоянного источника (сначала им служила паровая машина, теперь же — электродвигатель). И только ничтожная доля ее затрачивается на управление перемещением игл с крючками.

Значит, в этой машине уже был использован принцип серводействия, сущность которого сводится к тому, чтобы с помощью слабого сигнала управлять большой мощностью. А ведь принцип серводействия, как мы знаем, составляет основу большинства современных систем автоматическою управления.

Но станок Жаккара интересен не только потому, что он был головным в ряду машин с программным управлением и уже в первых конструкциях содержал в себе элементы современных автоматов. Он представляет интерес еще и как пример удивительного долголетия идеи решения важной технической задачи. Ведь со дня изобретения Жаккара прошло уже более полутора веков, однако до сих пор не найдено лучшего способа выработки тканей, украшенных сложным узором.

Не следует думать, что промежуток между обычным ткацким станком и станком Жаккара ничем не заполнен, что Жаккару принадлежит идея закодировать узор в виде отверстий, что он изобрел перфокарту и иглы с крючками. Нет, дело обстоит далеко не так!

Еще за семьдесят пять лет до выставки в Париже французский механик Базиль Бошон пытался приспособить для той же цели ленту с отверстиями. Затем он вместе с ткацким мастером Фальконом заменил этого «предка» перфоленты набором узких полос картона с отверстиями. Над созданием механизма из крючков и иголок много работал тот самый Жак Викансон, который мастерил механических «людей».

Если бы можно было более точно проследить историю этого изобретения, то, наверное, стали бы известны еще и другие имена.

Работы Жаккара подвели итоги семидесятипятилетней истории. Он многое взял у предшественников: был знаком с незаконченным станком Вокансона, ему помогали способные механики. И наверное, поэтому довольно долго обсуждался вопрос о приоритете Жаккара. Про него говорили, что «немногие люди удостоились подобных почестей, сделав так мало».

И тем не менее именно Жаккар, объединив разрозненные идеи, усовершенствовав еще совсем сырые разработки, внеся много нового, создал первое работоспособное устройство, принцип действия которого до сих пор представляет основу любого ткацкого автомата. И по справедливости именно ему поставили памятник.

«Консервированный» звук

А теперь познакомимся с другим предшественником современных автоматов с программным управлением — с пианолой («механический пианист»), имевшей широкое распространение в конце прошлого века.

Пианола — это знакомое всем пианино (или его близкий «предок» — фортепьяно), оснащенное устройствами, предназначенными для механического воспроизведения музыки.

Мелодия «записывалась» в форме отверстий на плотной бумажной ленте. Ширина ленты была такой, что на ней могло разместиться 88 отверстий: по числу клавишей в клавиатуре пианолы. Но, конечно, в каждой из строк, следующих одна за другой по длине ленты, пробивались не все отверстия, а лишь соответствующие тем клавишам, которые должны издавать звук. И когда в соответствии с записываемой мелодией ту или иную клавишу следовало нажать, в ленте пробивалось отверстие. Лента перематывалась, и строка за строкой на нее наносилась мелодия.

Готовый валик можно было установить в приемное устройство пианолы и с помощью ножного привода привести в движение. При этом лента, перематываясь с одного ролика на другой, огибала специальный распределитель, в котором просверлено 88 отверстий. И как только то или иное из отверстий на бумаге совпадало с отверстием на распределителе, так соответствующая клавиша опускалась, нажатая невидимым пианистом.

Этим невидимым пианистом был воздух. С помощью воздуха «считывалась» с ленты мелодия, воздух приводил в движение клавиши. Играющему на пианоле оставалось только откачивать воздух, для чего служили специальные педали, и с помощью простых устройств управлять громкостью звука и темпом исполнения.

После того как в 1842 году французом Сейтром была построена первая пианола, ряд фирм и отдельные изобретатели в течение последующих лет внесли много остроумных усовершенствований в механизмы пианолы, так что последние ее конструкции давали возможность «записать» и автоматически воспроизвести игру пианиста-виртуоза.