Кто мы такие? Гены, наше тело, общество

Многими поступками движут проксимальные мотивы, и самый яркий тому пример – сексуальное поведение. Для эволюционно необходимых действий, часто сопряженных с риском для жизни и здоровья, мотивация не может быть абстрактной и отложенной, вроде последствий для генетического соревнования или обещания потомства после долгой беременности (только подумайте, как мало было бы на Земле слонов, если бы единственным мотивом слоновьего секса было бы осознание, что достаточно это проделать и, словно по волшебству, через два года появится какой-то детеныш). Для сексуального поведения необходима проксимальная мотивация. Животные, в том числе и люди, заинтересованы в сексе, потому что это приятно.

Теперь, когда у благосклонного читателя нет в этом сомнений, обратимся к вопросу поинтереснее: какие проксимальные сигналы сильнее всего подкрепляют сексуальное поведение? По сути, что делает один организм сексуально привлекательным для другого?

Современные ученые неплохо представляют себе, какие качества вызывают влечение у нас, позвоночных, и во всем животном царстве есть общие закономерности. Для начала: биологические виды, от птиц до людей, неравнодушны к симметричным лицам и телосложению – архетипу общепринятой красоты. Например, люди способны замечать едва уловимую асимметрию глаз, ушей, запястий и лодыжек, и это определенно отталкивает их от потенциального партнера.

Почему мы предпочитаем симметрию? Типичное объяснение: симметрия говорит о здоровье (хотя, как показывает глава «Глиняные рога», не стоит автоматически предполагать, что здоровая симметрия задана генами). Такое влечение к чему-то усредненному объясняет весьма неприятное явление, обнаруженное вскоре после изобретения фотографии: если наложить друг на друга изображения нескольких человеческих лиц (или, в наше время, усреднить их с помощью компьютера), получится действительно красивое воображаемое лицо андроида.

Но некоторые исключения обладают даже большей притягательностью. У многих видов проксимальные сигналы, исходящие от самок с привлекательностью выше среднего, указывают на необычайно высокий репродуктивный потенциал. Большинство самцов в большинстве видов реагирует на аналог женщины с широкими «детородными» бедрами. А у многочисленных видов, где самцы отбираются по признакам, отличающим их от самок, пульс учащается от проявления мужских черт, указывающих на успех в самцовом соревновании, – аналог накачанных мышц, высокого ранга в иерархии или владения территорией. Если говорить о высшей лиге, то у многих видов сексуальный самец – это метаболический эквивалент хорошей обеспеченности. Как рассказывается в «Глиняных рогах», это область причудливых вторичных половых признаков самцов: вычурное оперение, безумная раскраска, странные прибамбасы. Так вышагивает павлин, таково демонстративное потребление: «Я так здоров, так богат, так свободен от паразитов, что могу потратить кучу калорий на бесполезное приспособление вроде кислотно раскрашенных рогов».

Так что во всем животном царстве особи обоих полов реагируют на стандартную усредненную красоту, но особенно – на чертовски красивую особь с потрясающим (и) ______ (впишите нужную черту соответственно вашему полу и биологическому виду). Именно эти признаки дают самые сильные проксимальные сигналы к спариванию. А Newsweek подтвердил удручающий факт, о котором все мы, ничем не примечательные ребята, давно знали: с животными, подающими сильные проксимальные сигналы, обращаются лучше. И я не только о том, что смазливым позвоночным достается больше сексуальной активности. К ним лучше относятся во всех областях жизни.

Конечно, это не новость, когда дело касается людей. Исследование за исследованием показывает, что мы жадно слушаем, как человек несет бессвязную чушь, отдаем ему предпочтение при найме на работу и даже голосуем за него – все из-за его прекрасных симметричных запястий. Но больше всего разочаровали меня низшие приматы: уж они-то могли бы соображать получше.

Исследование этологов Бернарда Уоллнера и Джона Диттами из Венского университета приводит вопиющий пример таких предпочтений у макак-маготов. Когда у самки начинается эструс, ее аногенитальная область заметно набухает, давая миру знать об особом состоянии ее яичников. Набухание усиливается с приближением дня овуляции, но у некоторых самок эти проявления выражены ярче, чем у других. И с этими самками обращаются лучше. В сравнении с самками с менее выраженным набуханием в аналогичной фазе репродуктивного цикла более удачливые самки реже страдают от агрессии со стороны самцов. Более того, и груминга со стороны самцов им достается больше. Ладно, самцы макак теряют голову от набухших гениталий. Кому бы стоило соображать получше, так это самкам. Но и на них это действует: особей с бо́льшим набуханием чаще обыскивают и самки.