Кто на свете всех темнее

Вода течет тугой горячей струей, и я слышу смех, звуки ссоры, плачет ребенок, какая-то женщина что-то возмущенно говорит — я почти разобрала что, хотя голос у нее старческий, но слова я расслышу, если прислушаюсь, по-английски я говорю отлично, и…

— Ты что?..

Влад держит меня за плечи, а я словно вынырнула из потока, уносящего меня куда-то совсем далеко.

— Они ссорились здесь, Линда и какой-то мужчина, ссорились… Кричала старуха… Я не расслышала, что именно, далеко… Но я бы услышала, если бы ты…

Зачем я ему это рассказала, он решит, что я спятила. Как объяснить, что вода все помнит?

— Э-э-э, твое сиятельство, да ведь ты тоже с приветом! — Он сжимает мое плечо. — Теперь у меня и сомнений нет — ты точно наследница Линды. А если ты здесь — значит, Лулу Белл оставалась жива, по крайней мере, до момента рождения твоего папаши. И куда она после этого подевалась, мы потом обязательно попробуем выяснить. Ты, главное, не увлекайся этими играми с голосами, иначе закончится все это психушкой.

Я и без него знаю, но не будешь же постоянно засовывать в уши затычки, когда надо просто вымыть руки.

— Что ж, давай навестим нашу компанию. Что-то они там притихли.

— Через ход пойдем?

— Нет, давай не будем оглашать все, что мы знаем об этом доме.

Ну, тоже верно. Тогда-то они сгоряча не поняли, откуда мы вышли, но теперь сообразят, а я совсем не хочу, чтоб кто-то из них шастал в стенах. Пусть будут у меня на глазах.

Я запираю комнату, и мы выходим на лестницу. Внизу все еще лежит тело Августы, и я не хочу видеть ее лицо. Думаю, хоронить ее будут в закрытом гробу.

— Ты как?

— Ну, вроде бы терпимо. — Он сжал мою руку. — Завтра будет хуже, обычно самый цимес — на второй и третий день, потом отпускает, а сейчас я наколол себя обезболивающим. Имей в виду, я все равно зол на тебя пока изрядно. Это же надо было обычный дружеский жест воспринять как желание сломать тебе шею!

— Только не говори, что ты ничего такого не собирался сделать!

— Я сейчас это сделаю, если не заткнешься.

— Ты первый начал!

Я отодвигаюсь от него и ступаю вниз, старательно глядя под ноги. Ему сейчас ничего не стоит толкнуть меня вниз или придушить — сил у него на это хватит, но я почему-то думаю, что он этого не сделает. Потому что сейчас я единственная, кому он может доверять.

Мы старательно обходим труп и направляемся в зал для приемов. Вслед за нами по лестнице, звеня, катится монета.

— Десять центов. — Влад прячет монету в карман. — Чертовщина.

— Потом разберемся.

Призраки сейчас — наименьшая из наших проблем.

— Как скажешь, но жутко это, если вдуматься. И вот еще что… Нашим друзьям совсем не нужно знать, что мы между собой выяснили отношения.

А, так выстрел в живот теперь так называется? Ну, ладно.

— Согласна.

В зале тихо, и я удивлена — я-то думала, что вся компания уже налакалась до положения риз, чтобы успокоить нервы, а тут тишина, как ночью в церкви.

— Эй, вы что тут?..

Они сидят на диване, прижавшись друг к другу, и смотрят в угол. А около барной стойки стоит Кинг-Конг, направив пистолет в сторону выхода. Он так удачно расположился, что может достать любого, кто находится в зале.

И нас тоже.

— Тебя-то я и ждал. — Кинг-Конг противно ухмыльнулся. — И теперь, когда вся семья в сборе, мы можем начать вечеринку.

Это вообще-то моя вечеринка!

20

— И что все это значит? — Я решила сделать удивленный вид, но дело в том, что ни хрена я не удивлена. — К чему этот аттракцион невиданного могущества?

— Сядь и заткнись! — мигом окрысился Кинг-Конг. — Иначе я уступлю соблазну и переломаю тебе все кости, мелкая дрянь.

Надо же, как он на меня обиделся! А ведь ничему его жизнь не научила, он по-прежнему полагается на грубую силу.

— А что ж сразу не приступил к делу?

— По-родственному. — Кинг-Конг ухмыльнулся. — Я тут послушал ваши разговоры, и мне многое стало ясно. Мы с тобой родня, оказывается.

— Только если ты — внебрачный сын моего папаши, но ты на него внешне вообще не похож, да и по возрасту не годишься. — Отчего-то я думаю, что мой револьвер его вряд ли остановит. — А горилл в моей семье не было.

— Зато были шлюхи. — Он презрительно покосился на портрет Линды. — Боюсь, мой дед был неразборчив в связях.

— Дед?

— Владимир Дымов, а я — Андрей Дымов. — Он ухмыльнулся. — И только потому я с тобой разговоры разговариваю. У нас общий предок, но и все.

— Слава богам, что я не унаследовала внешность.

— Да, это удачно получилось. — Он указал дулом пистолета на свободный диван у стены. — Присаживайся. Я давно хотел с тобой потолковать. И ты садись, парень, в ногах правды нет.

Можно подумать, что она вообще где-то есть. Хоть в чем-то.

— Понятия не имею, чего ты хочешь от меня.

Мы с Владом чинно уселись на диванчик, напротив разместились Лиана и Пауль, Янек застыл в кресле около столика, Алекс отчего-то сидит под стойкой, размазывая кровь на лице. Видимо, он слишком привык считать Кинг-Конга папашиным домашним животным, вот и выгреб. Это беда всех, у кого есть деньги на наемный персонал, — считать тех, кто на них работает, глупее себя, а то и вовсе держать их за мебель.

А прислуга видит все.