Кто нашел, берет себе

- Потому что он отказался расти. Твой отец - Питер Пен с брюшком, который нашел девочку вдвое младше себя, чтобы она была для него феей Дзынь в постели.

- Положи мои книги на место или выбрось их в помойку, - сказал Моррис голосом, которого сам не узнал. Он прозвучал, и это было ужасно, точно, как голос отца. - Мне все равно, что ты сделаешь. Я ухожу отсюда и возвращаться не планирую.

- О, думаю, ты вернешься, - сказала она и была права, но вернулся он почти через год, и к тому времени мать уже перестала его знать. Если когда-либо знала. - И, по-моему, ты должен прочитать третий том еще несколько раз.

Последнее предложение ей пришлось произнести, повысив голос, потому что Моррис уже несся по коридору, не замечая перед собой дороги от чувств, охвативших его.

- Найди в себе хоть немного сочувствия! Мистер Ротстайн нашел. Это спасительная сила последней книги!

Дверь с треском захлопнулась, оборвав ее слова.

Моррис вышел на улицу, низко опустив голову, и, когда оказался на тротуаре, бросился бежать. В трех кварталах находился магазин с отделом алкогольных изделий. Добежав до него, он сел на стойку для велосипедов перед «Хобби Террифик» и стал ждать. Первые два парня отказались выполнить его просьбу (второй с такой улыбкой, что Моррису захотелось сбить ее с его лица), но третий, в одежде из секонд-хенда и с неприкрытым желанием где переночивать, согласился купить Моррису пинту за два доллара или кружку за пять. Моррис выбрал кружку и выпил ее рядом с ручьем, который протекает ничейной участком между Сикоморовой и Березовой. Солнце к тому времени уже почти село. Ему не запомнилось, как он ехал к Сахарному пригорку на угнанной машине, но, попав туда, как любил выражаться Кердем-смерд, сорвал куш.

Кто виноват в том, что ты оказался здесь?

Видимо, какая-то доля вины лежала на том пьянчужке, что купил несовершеннолетнему подростку кружку виски, но в основном виноватой была мать, и во всем этом было одно положительное: когда ему объявляли приговор, от саркастического изгиба улыбки не осталось и следа. Он наконец стер его с лица матери.

В тюрьме, во время отсидки в карцере (что случалось не реже одного раза в месяц), Моррис лежал на нарах, положив руки за голову и думая о четвертом роман о Джимми Голда, думая, содержатся ли в нем все улучшения, о которые он так мечтал, когда закрыл «Беглец сбавляет обороты». Возможно, чтобы к Джимми вернулись его старые надежды и мечты? Его прежний огонь? Эх, если бы у него было хоть два дня! Хотя бы один!

Впрочем, он сомневался, что даже Джон Ротстайн смог бы сделать так, чтобы подобное возвращение прежних идеалов выглядело правдоподобным. Судя по наблюдениям самого Морриса (главными примерами для него были собственные родители), если огонь угасает, обычно он угасает навсегда. И все же некоторые люди действительно меняются. Он вспомнил, как однажды заговорил о такой возможности с Энди Халлидеем, во время одной из их многочисленных бесед, которые они вели обеденного перерыва. Было это в «Счастливой чашке», что в двух шагах от «Книг Гриссома», где работал Энди, и вскоре после того, как Моррис бросил Городской колледж, решив, что так называемое высшее образование, которую там дают, нафиг никому не нужно.

- Никсон изменился, - сказал Моррис. - Старый ненавистник открыл торговые отношения с Китаем. А Линдон Джонсон протолкнул через конгресс Акт о гражданских правах. Если даже такая старая расистская гиена смогла перекраситься, я думаю, возможно все, что угодно.

- Политики. - Энди поморщился, как от дурного запаха. Это был худощавый парень со стрижкой ежиком, всего на два года старше Морриса. - Они изменяются ради выгоды, а не ради идеи. Обычные люди на такое не способны. Просто не могут. Если они отказываются вести себя должным образом, их наказывают. Затем, посленаказания, такие говорят: да, сэр, хорошо - и становятся частью системы, как трутни, которыми они и являются. Посмотри, что стало с теми, кто протестовал против Вьетнамской войны. Большинство из них сейчас живет жизнью среднего класса. Толстые, довольные, голосуют за республиканцев. Кто отказался повиноваться, сидят по тюрьмам. Или в бегах, как Кэтрин Энн Пауэр.

- Как ты можешь называть Джимми Голда обычным? - Воскликнул Моррис.

Энди посмотрел на него свысока.

- Я тебя умоляю. Вся эта история - одна эпическая повесть, вызванная идеей исключительности. В американской литературе одна цель - создать норму, Моррис. Это означает, что люди уникальны, и те, которые переступают черту, должны быть усреднены, что и произошло с Джимми. Он в конце концов начинает заниматься рекламой, черт, а для этой долбанной страны трудно представить более обычную профессию. Вот главная мысль Ротстайна. - Он покачал головой. - Если тебе хочется видеть оптимизм, купи себе какой-то любовный романчик от «Арлекина».