Кто натравил Гитлера на СССР. Подстрекатели «Барбароссы»

Командование кригсмарине испытывало серьезные трудности в прорыве английской морской блокады надводными кораблями – поэтому старалось использовать для выхода своих рейдеров в открытый океан (где они до поры до времени могли безнаказанно пиратствовать) любую возможность. Так, вспомогательный крейсер «Комета», вышедший из Гдыни 3 июня 1940 года, в вожделенный район оживленного вражеского торгового судоходства немецкое командование направило по Северному морскому пути – благо, с русскими на сей счет было заранее договорено.

14 августа 1940 года «Комета» вошла в пролив Маточкин Шар (с которого, собственно, и начинается СМП), а в ночь с 5 на 6 сентября прошла Беринговым проливом, поставив рекорд скорости прохождения Северного морского пути – за 23 дня пройдя 3300 миль, из них 720 миль во льдах.

Вся эта музыка – проход по русским территориальным водам, услуги ледоколов (на разных этапах «Комету» сопровождали «Ленин», «Сталин» и «Каганович») – обошлась немцам недешево, в 950 000 рейхсмарок. Но эти затраты командование кригсмарине вполне окупило потоплением и захватом (за 17 месяцев рейдерства) девяти судов общим водоизмещением 65 000 тонн.

*

К вящему сожалению для немцев, уже начиная с весны 1941 года выходы в открытое море рейдеров и особенно их возвращение (равно и прибытие во французские порты захваченных ими призов) стало все более и более проблематичным. Англичане научились отслеживать эти прорывы, и все реже и реже немецкие рейдеры могли безболезненно прорывать блокаду – а самое главное, захваченные ими призы (так в морском лексиконе называются трофейные транспортные корабли, желательно в грузу) все чаще и чаще на пути в Фатерланд перехватываются английскими крейсерами. Да и сами рейдеры чуть позже будут успешно топиться британскими моряками – 19 ноября 1941 года ими будет уничтожен «Корморан», 22 ноября – «Атлантис», 14 ноября 1942 года в Ла-Манше английские торпедные катера навечно успокоят «Комету». К 1943 году действия надводных рейдеров немцев вообще сойдут на нет.

То есть главная, базисная функция рейдеров – захват вражеских кораблей с ценными грузами с последующей отправкой их на Родину – с течением времени перестает выполняться! Рейдеры все чаще и чаще вынуждены топить захваченные призы, не использовав толком и десятой доли тех ценностей, что везут трофейные пароходы. То есть все усилия командования кригсмарине – подготовка кораблей, подбор экипажей, немыслимо трудное обеспечение выхода вспомогательных крейсеров в открытый океан – пропадают попусту! Ведь просто тупо потопить вражеский транспорт может и подводная лодка – которая и стоит намного дешевле, и вывести ее на торговые пути врага многократно проще (в благословенные для немецких подводников 1941–1942 годы, разумеется).

Так зачем тратить и так малые ресурсы на обеспечение рейдерства надводных кораблей, когда с этими же задачами могут справиться многократно более дешевые подводные лодки? И сторонники «неограниченной подводной войны» (во главе с адмиралом Деницем) с каждым фактом гибели вспомогательных крейсеров получали все новые и новые козыри на руки.

*

Но руководство кригсмарине прекрасно понимало, что полностью отказаться от действий надводных кораблей на торговых путях врага, окончательно переключиться на подводную войну – значит априори отдать противнику инициативу в ведении морской войны. И поэтому Редер и чины его штаба решили весной 1941 года совершить то, от чего их настойчиво отговаривал покойный вице-адмирал Гросс, – вывести в море линейный флот и устроить англичанам генеральное сражение.

Необходимость в подобном действе назрела более чем – в январе-феврале 1941-го «Шарнхорст» и «Гнейзенау» совершили успешный рейд в Атлантику, потопив транспортные суда водоизмещением в 115 622 тонны. Увы, немецкие линейные крейсера вынуждены были после столь удачного предприятия укрыться во французском Бресте (на «Шарнхорсте» произошла поломка машин, «Гнейзенау» вынужден был сопровождать систершип в ближайший дружественный порт). Они сделали это потому, что не имели возможности сражаться с английскими линкорами на равных – ввиду своей очевидной слабости (главный калибр в 280-мм для 1941 года был более чем скромным), для крейсерской же войны их мощь была избыточна. Линейные крейсера нуждались в обеспечении их действий настоящим линейным кораблем (лучше – эскадрой линейных кораблей) – и в случае успешного исхода генерального сражения линейных сил они вполне могли бы установить пусть временное, но НЕМЕЦКОЕ господство в Северной Атлантике.

Посему для обеспечения действий ВСЕХ немецких надводных рейдеров немецкие адмиралы решили выставить на линию огня свой главный (и единственный на тот момент) козырь – линейный корабль «Бисмарк».

Как бы красиво на бумаге ни выглядела теория крейсерской войны – эта самая война оставалась лишь частью военно-морского соперничества; причем весьма зависимой от того, кто в данный момент «владеет морем». И события, начавшиеся 19 мая 1941 года, означали лишь то, что немецкие адмиралы решились пойти ва-банк.

*