Кто не спрятался

Его губы растягиваются в улыбке. Я не могу позволить себе потерять работу, и он это знает.

По дороге домой я покупаю журнал, решив даже не смотреть на «Лондон газетт». На станции полно людей, в зимних куртках и пальто все кажутся толстыми. Я проталкиваюсь к своему привычному месту — так я смогу сэкономить время, когда нужно будет переходить в наземку. Перед моими ногами — выступ на платформе, установленный для слепых. Заметив, что стою прямо на желтой линии, я, насколько позволяет толпа пассажиров, отступаю назад. На обложке журнала — дурацкие заголовки:

Бабуля обманула смерть трижды!

Я женился на жене собственного сына!

Меня пытался убить десятимесячный ребенок!

Я чувствую порыв теплого ветра — значит, поезд подъедет через пару секунд. В туннеле нарастает глухой грохот, на лицо мне падает прядь волос. Я поднимаю руку, чтобы поправить прическу, и случайно толкаю локтем стоящую рядом женщину. Не успеваю я выговорить «Простите!», как на платформу хлынула новая толпа из перехода, приходится потесниться. Я делаю шаг вперед, деваться мне некуда.

Электричка показывается в туннеле, и я сворачиваю журнал. Я как раз пытаюсь впихнуть его в сумку, когда вдруг теряю равновесие. Меня толкают к краю платформы — и я ощущаю прикосновение чего-то твердого к спине. Локоть, сумка, рука? Я спотыкаюсь о выступ на платформе. Над колеей поднимается пыль от несущегося к платформе поезда. Мгновение невесомости — и центр тяжести смещается, мои ноги уже не касаются пола. Я с необыкновенной ясностью вижу лицо водителя, отмечаю ужас в его глазах. Мы думаем об одном и том же.

Он не сможет остановить поезд вовремя.

Кто-то визжит. Какой-то мужчина кричит. Я изо всех сил жмурюсь. Слышится скрежет металла, грохот. Я чувствую острую боль в плече — мое тело дергают назад и разворачивают.

— С вами все в порядке?

Я открываю глаза. Вокруг собрались сочувствующие, но тут дверь вагона открывается и пассажиры спешат по своим делам. Толпа тает, электричка отъезжает, выпустив и впустив всех желающих.

— С вами все в порядке? — уже настойчивее повторяет мужчина.

У него густые седые волосы и аккуратно подстриженная борода. Он выше меня, и я вижу засохшую капельку крови чуть левее кадыка. Невольно я отшатываюсь, и он хватает меня за предплечье:

— Осторожнее, я не уверен, что смогу спасти вас дважды за день.

— Спасти? — Я пытаюсь понять, что только что произошло.

— Вы правы, спасение — это, должно быть, преувеличение, — смущенно улыбается он.

— Это же вы… — недоуменно бормочу я, и мужчина удивленно приподнимает брови. — С линии Дистрикт. Сегодня утром…

— О, точно. — Он вежливо улыбается. — Простите, я не…

Я сбита с толку. Я была так уверена, что он следил за мной сегодня утром. Но он меня не преследовал. Он меня даже не помнит.

— Да, верно, вы не помните. — Я чувствую себя совсем глупо. — Из-за меня вы опоздали на электричку. Простите.

— Через минуту подойдет еще одна.

Пока мы говорили, на платформе опять собрались люди, кто-то проталкивается вперед, пассажиры собираются группками, зная, где откроется дверь вагона.

— Ну, если с вами все в порядке… — Он медлит. — Если вам нужна помощь, то есть всякие линии доверия… Например, организация «Добрые самаритяне».

Я не сразу понимаю, о чем он.

— Я не пыталась покончить с собой.

— Хорошо. — Мужчина с сомнением смотрит на меня. — В общем, есть такие организации. Знаете, если вам нужна помощь…

Из туннеля веет теплом, слышится грохот приближающейся электрички.

— Я, пожалуй… — Он неопределенно машет рукой в сторону.

— Конечно. Извините, что задержала. И спасибо вам еще раз. Я, наверное, пройдусь пешком. Подышу свежим воздухом.

— Было приятно с вами познакомиться… — В его фразе слышится вопрос.

— Зоуи. Зоуи Уолкер.

— Люк Фридланд. — Он протягивает мне руку.

Я, помедлив, пожимаю ее. Мужчина заходит в вагон, вежливо кивнув мне на прощание. Электричка отправляется, и прежде, чем она скрывается в туннеле, я вижу играющую на губах Фридланда улыбку.

Я не собираюсь идти пешком. Жду следующую электричку, стоя подальше от края платформы. Мысль, бившаяся на краю моего сознания, наконец-то оформляется в слова.

Я споткнулась?

Или меня толкнули?

Глава 14

Главный инспектор Дигби почти не изменился за четыре года, прошедших с тех пор, как Келли видела его в последний раз. Чуть больше седины на висках — но столь же моложавый, глаза такие же внимательные, тот же пронзительный взгляд. Дигби одет в дорогой костюм в светло-серую полоску и до блеска начищенные туфли — армейские привычки никогда не забываются.

— Гольф, — сказал он в ответ на комплимент Келли. — Помню, я клялся, что ни за что не стану играть в гольф на пенсии, но Барбара сказала, что либо я найду себе хобби, либо придется подыскивать себе работу, чтобы не путаться у нее под ногами целый день. Как оказалось, гольф мне по душе.

— Сколько вам еще до пенсии?