Кто освободил Прагу в 1945 г. Загадки Пражского восстания

Потери 415-го батальона 119-го укрепрайона составили: 13 убитыми и 46 ранеными^{90}. Первая пехотная дивизия РОА потеряла «370 человек, среди них много офицеров»^{91}. В своей книге С. Фрелих сделает глубокомысленный вывод: «Но ни один солдат Дивизии не перебежал к врагу, невзирая на предельное моральное напряжение, а ведь несколько километров разделяло противников… С этой точки зрения Дивизия себя полностью оправдала»^{92}. К. Александров, также не хочет признавать очевидное: «Командование 9-й полевой армии вермахта и 1-й пехотной дивизии власовской армии не достигли поставленной цели. В то же время части Буняченко показали неплохие качества, добившись в первый день операции частного успеха там, где его не могли добиться немцы на протяжении двух месяцев»^{93}. В его исторических доводах все элементарно: «с учетом географии театра военных действий и абсолютного господства советской артиллерии, надежно прикрывавшей плацдарм, решить поставленную задачу Буняченко не мог».

Однако здесь следует обратить внимание на один, пока никем не отмеченный, но весьма существенный факт. В период с 9 по 15 апреля 1945 г. в полосе 1-го Белорусского фронта проводились мероприятия по дезинформации противника. Их общей целью было: «Создать у противника впечатление о переходе войск фронта на центральном участке к длительной обороне и о подготовке наступления в районе Штеттин и в районе Губен и этим заставить его перебросить часть своих сил с берлинского направления на штеттинское направление и в район Губен»^{94}.

Если внимательно посмотреть на карту Берлинской наступательной операции, то можно заметить, что имитация подготовки наступления проводилась на флангах 1-го Белорусского фронта. Именно на его левом фланге 1-я дивизия РОА совершила свою неудачную попытку атаки на плацдарм южнее города Фюрстенберг, где как раз завершался показ подготовки ложного наступления по плану штаба фронта. Например, в полосе 33-й армии противнику показывалось ложное сосредоточение танков, а войскам разъяснялось о необходимости укрепления занимаемых рубежей для длительной обороны. Были проведены и другие важные мероприятия по дезинформации.

По докладу штаба 1-го Белорусского фронта от 15 апреля 1945 г. значительную часть всех проведенных дезинформационных мероприятий противник воспринял соответствующе. Немцы значительно усилили авиаразведку на левом фланге фронта, авиация противника неоднократно бомбила ложные мосты через р. Одер в полосе 33-й армии, а также районы скопления войск ложного сосредоточения на правом фланге. Была усилена и наземная разведка противника на участках ложной подготовки наступления, и особенно на рубеже Фюрстенберг, Губен. При этом отмечалось: «Заметных признаков реагирования противником на проведенные дезинформационные мероприятия на центральном участке фронта не отмечено»^{95}.

Командир 2-го полка 1-й дивизии РОА Артемьев, в сущности, подтверждает это своим свидетельством: «Советская оборона не проявила никакого упорства. Встревоженные и обескураженные первыми же выстрелами артиллерийского обстрела советские солдаты организованно отходили со своих позиций в хорошо оборудованные укрытия, почти не оказывая сопротивления наступающим. Зато пулеметный огонь с флангов пронизывал всю линию наступления с близкой дистанции почти в упор. Кроме того, советские минометы интенсивно дополняли огонь пулеметов. Это огневое заграждение было настолько сильным, что продвигаться вперед не было возможности»^{96}.

Сразу же после окончания атаки, первая дивизия РОА направилась в тыл. Как пишет С.А. Ауски, «дисциплина еще больше упала. Были даже случаи перестрелок с немецкими частями»^{97}. Словом, такая дивизия не хотела и не могла воевать. И Буняченко, пользуясь моментом, принимает давно созревшее решение и отдает «приказ вывести полки из боя, предупредив об этом немецкие части, стоящие в обороне»^{98}. Тянуть уже было нельзя. Красная Армия вот-вот должна была начать свое последнее и решительное наступление. Это чувствовалось… Например, 14 апреля 33-я армия вела разведку боем в районах юго-восточнее Франкфурта-на-Одере, северо-восточнее Лоссов и северо-западнее и западнее Визенау. Юго-восточнее Франкфурта-на-Одере разведывательным батальоном 95-й стрелковой дивизии была занята первая траншея противника. А 15 апреля бои возобновились на всем фронте^{99}.